Все мы грешные

И только сейчас он заметил, что в руке у нее зажат нож.

– Ты хотела убить меня, дорогая? – вкрадчиво спросил он. – Ты хотела меня убить? Почему? Разве тебе плохо со мной?.. Разве плохо?..

Леночка не отвечала. И это еще больше разозлило Александра Макаровича.

– Я накажу тебя. Накажу!

Он вырвал у нее нож, попробовал на остроту. На пальце выступила кровь.

– Я порезался, сука!

В низу живота он ощутил толчок. Это зашевелилась его плоть.

Он прошелся ножом по ее уху, срезал его начисто.

Леночка задергалась, замычала. Из глаз хлынули слезы.

И снова толчок. Плоть набирала силу. Кровь, пролитая им, возбуждала, как ничто другое.

И снова нож коснулся ее тела, срезал сосок на ее груди.

На этот раз боль не только вернула ей силы, но и увеличила их. Лена рванулась вперед, оттолкнула маньяка. Вскочила со стола, но не успела отбежать и на шаг. Нож вонзился ей в живот.

Она ойкнула и начала медленно оседать на пол.

В приступе безумия Александр Макарович подхватил ее на руки и снова уложил на стол. И снова занес над ней окровавленную сталь. В этот раз нож перерезал ей горло.

Лена умирала в агонии. Никогда он не ощущал себя таким счастливым, как сейчас. Она умирала, и это усиливало его желание в тысячи, сотни тысяч раз. Он входил в нее, наслаждался ее смертью.

И тут он очнулся. Пелена безумия спала с его глаз.

Александр Макарович с испугом смотрел на кровавое месиво. Оглядел самого себя. Весь в крови. В таком виде далеко не уйдешь.

Испуг прошел быстро. Он стал соображать, как выйти сухим из воды.

* * *

На месте преступления следователи обнаружили нож и топор – орудия безжалостной расправы. Отпечатков пальцев преступника нигде нет. В ванной, в красной от крови воде лежала замоченная в порошке одежда маньяка. В душевой кабинке не так давно мылся человек. Он смывал с себя кровь. Из гардероба мужа убитой исчезли костюм и пара туфель. Пропали также все золотые украшения покойной.

Ребенок, к счастью, остался жив.

* * *

Автобус увозил его на юг, к морю. Все равно в какой город или поселок, лишь бы подальше от Нагибинска, от места, где он впервые пролил чужую кровь. Он не раскаивался в содеянном. Напротив, гордился собой, своей смелостью, силой. Он отомстил этой суке за свои унижения на зоне.

Александр Макарович не знал, что едет по тому же самому маршруту, которым когда-то уезжала из родного города его приемная дочь, изнасилованная им Настя.

Из города он ускользнул незамеченным, добрался до Катайска, сел в автобус. Все пока идет гладко. Никто его не остановил, не нацепил на руки стальных браслетов. Все обойдется, он верил в это.

К концу пути он и вовсе успокоился.

В соседнем с ним кресле сидела женщина лет сорока – сорока пяти. Миловидная, ухоженная, ни грамма лишнего жира. Как раз та самая «ягодка». Они понравились друг другу.

Слово за слово, и завязалось знакомство. Дружбу закрепили бутылочкой коньяку.

Жила эта женщина в Тепломорске, на самом берегу моря. Двухэтажный дом, мужа нет – вдова. В доме все необходимое есть. Он может погостить у нее. Она не прочь. И разве ж мог Александр Макарович не принять столь заманчивого предложения?

В доме у Ирины Викентьевны действительно полный достаток. Но не от настоящего, от прошлого.

– С покойным моим мужем мы жили хорошо. Торговали. Спекулянтами нас еще называли. Ну и что? Зато мы имели все, – открывала она ему душу. – И дом, и машина была. Но после его смерти я бросила торговать. Да только время лечит все. Взяла себя в руки, и снова на рынок. Но куда там!.. Все сбережения сожрала проклятая инфляция. Будь все неладно!.. А торговля, она уже не приносит тех, прежних, барышей. Но ничего, я все равно не бедствую. Есть кое-что на черный день.

В доме был видеомагнитофон, отнюдь не японский. Так себе, совдеповская «Электроника». Старье без права на существование. Но он существовал и даже работал. И кое-какие кассеты имелись.

Первые дни Александру Макаровичу было не до видиков. Уж очень хороша в постели Ирина Викентьевна, все умеет, все позволяет. Не оторвешься.

Но все когда-нибудь приедается. И ему захотелось, так сказать, освежить ощущения.

– А у тебя, дорогая, нет ли порнушки какой? – спросил он как-то, отлеживаясь после очередной порции секса.

– Зачем это тебе? – на выдохе спросила она.

– Странный вопрос. Поглядим, как люди балуются. Может, что-нибудь новенькое узнаем.