Возраст третьей любви

Может быть, даже больше, чем читал в детстве. Хотя тогда они ведь читали с Евой наперегонки, и перегнать его задумчивую сестру было нелегко. Но потом начался мединститут, а в нем – горы, потоки специальных знаний, для которых требовалась вся голова; пустого места для посторонних книжек оставалось мало. А потом – работа, и стало не хватать даже не столько места в голове, сколько времени и сил.

Но за три года одиночества времени у Гринева оказалось достаточно. И чтение стало единственным занятием, которое захватило его полностью, не считая работы.

Вот только книг ему не хватало. В детстве и юности Юра как-то даже не задумывался, что нужной книги – именно той, которую хочется почитать в эту минуту, – может вдруг не оказаться под рукой. Дома все стены были заняты книжными полками: у покойного деда Юрия Илларионовича была огромная библиотека, которая собиралась не одним поколением Гриневых и перекочевала в новую квартиру из коммуналки на Большой Ордынке.

Юра без усилий разбирал тексты с ятями и ерами, потому что еще в школе привык писать рефераты по полному Брокгаузу и Ефрону. Но, конечно, ни он, ни даже Ева не могли прочитать все книжки из дедушкиной библиотеки – особенно по лингвистике, которую профессор Гринев преподавал в МГУ.

Поэтому только на Сахалине Юра с удивлением заметил, что для того чтобы почитать, например, Чехова, надо идти в библиотеку. Но библиотечные книги, стесняясь кому-нибудь в этом признаться, он не очень любил: сразу начинал представлять, чьи руки касались грязноватых страниц, кто посадил жирное пятно прямо на титульный лист. Однажды еще таракан засохший выпал из корешка…

А из Москвы Гринев привез только свои медицинские справочники и атласы: неудобно было забирать домашние книги. Поэтому он довольно быстро обошел все книжные магазины Южно-Сахалинска и, так и не увлекшись собирательством, познакомился со всеми местными библиофилами, у которых можно было купить книги с рук.

Всего через год у Гринева была собрана далеко не полная, но все-таки неплохая библиотека, состоящая из собраний русских классиков и разрозненных книг западных писателей.

И он читал вечерами – подолгу, не отрываясь, иногда засыпая с книгой в руках, как в детстве. И прислушивался в тишине своего одиночества к тем странным, едва уловимым движениям, которые происходили в его душе под шелест страниц.

Присутствие Оли ничем в этом смысле не мешало. Она относилась к его чтению с таким благоговением, как если бы жила с Иммануилом Кантом, о существовании которого, впрочем, не подозревала. Правда, она ко всем Юриным занятиям относилась так. Однажды он увидел, как Оля приподнимает бумаги на его столе, чтобы вытереть пыль, и засмеялся при виде ее серьезного лица.

– Оленька, дыши ты свободно! – сказал он. – Это же не египетские папирусы.

– Ну что ты, Юра, – покачала она головой. – Это же ты пишешь…

Гринев-то знал, что не пишет ничего особенного – во всяком случае, ничего такого, что не мог бы легко восстановить, если бы какой-нибудь листок затерялся. Это были просто записи о работе в Абхазии. Юре жаль было забывать этот опыт, и он задним числом вспоминал все, что там происходило – день за днем, чередуя описание событий с описанием операций, которые пришлось делать в ткварчельской больнице. И об Армении делал записи, но тут уже только об операциях, без дневника…

При этом, к его удивлению, выяснилось, что некоторые вещи, касающиеся медицины катастроф, вообще не встречались ему прежде в специальной литературе. Впрочем, может быть, просто не было нужных книг здесь, в Южном. Надо было бы посмотреть в Москве…

Во всяком случае, Юра не видел причины для благоговения, но был благодарен Оле за уважение к его привычкам – как и за все он был ей благодарен…

Юра вышел из дому вместе с Олей: подбросил ее до больницы, где она сегодня дежурила в ночь. А он только что сутки отдежурил в отряде, назавтра предстоял выходной, и Юра решил выбраться наконец к Сашке Коновницыну, который давно зазывал его в гости – «только знаешь, Юр, давай уж без жены».

Сашка относился к любой женитьбе как к экзистенциальному тупику: был уверен, что нормально существовать женатый человек не может, потому что этого не может быть никогда. А Юрина женитьба разочаровала его едва ли не больше, чем всякая другая.

– Стоило ума искать и ездить так далеко! – поздравил он Гринева. – В Москве тебе не хватило?

Сашка был осведомлен об истории Юриной семейной жизни до приезда на Сахалин. Собственно, он и сманил Гринева из Москвы почти четыре года назад…