Я промазал, опер – нет

Киллер мне больше не снился, но пробуждение мое можно было назвать кошмарным. Как будто кто-то за волосы схватил, выдернул меня из сна. В глаза хлынул утренний свет, уши сдавила звенящая тишина. Только вскочив на ноги, я услышал, как за окном шаркает метлой дворник, как грохотнул с лязгом на выбоине пустой грузовик.

Дарья лежала лицом ко мне, обнимая пустоту, которую только что занимал я. Во сне она приподняла губы, прижав их к носу, отчего и засопела носом, зафыркала, как ежик. Все бы ничего, но рядом с ней, носом зарывшись в подушку, спала и Олеся. Ее присутствие меня озадачило, но вздохнул я с облегчением. Неважно, как она здесь оказалась, главное, что жива. Не тронул ее киллер...

Я застыл на полувыдохе, услышав подозрительное дребезжание, нечто среднее между шелестом соломы и металлическим лязгом. Выдернув из кобуры пистолет, я направился на кухню, ворвался туда с оружием в руках, ожидая увидеть сидящего за стойкой киллера и нарваться на пулю. Возможно, парень решил немного со мной поиграть, покуражиться, прежде чем убить.

Но в кухне никого не было. Только жалюзи беспомощно трепетало под порывами ветра из открытой форточки.

Я посмотрел на часы – половина седьмого утра. Время еще, в общем-то, раннее, но не в моем положении добрать часик-другой сна. Я взял телефон, нашел номер Агранова, но прошло минут пять, прежде чем он отозвался.

– Спать не помешал? – вкрадчиво, душевным голосом спросил я.

– Да нет, нормально... – благостно отозвался парень. И вдруг встрепенулся. – Э-э, да я и не спал!

– Кузема где?

– А он спит. Ему можно, его время. А я бдю.

– Да? Машину тогда не забудь проветрить... Нормально все?

Вопрос прозвучал риторически. Хотя бы потому, что не может быть нормальной служба, где часовой спит. Агранов должен был это понимать, но все же дал утвердительный ответ. Конечно же, все нормально, впрочем, как и у меня, а ведь я добрую половину ночи проспал.

Но как бы я ни провел ночь, утро уже наступило, и пора было немного подзарядиться. Физические упражнения исключались: не те сейчас обстоятельства. Но энергия для тела хорошо черпалась из пищевых калорий. Их я нашел в холодильнике – яйца, колбаса, масло. Олесю будить не стал, чтобы спросить разрешение на их добычу и освоение, по своей воле полез в морозные недра холодильного шкафа. Соль и сковородку нашел в ящиках стола, как зажечь газ, уже знал...

По кухне витали, переплетаясь и закручиваясь, невидимые шлейфы сытных запахов, растопленное сливочное масло еще шкворчало на сковородке, когда на кухню, потирая заспанные глаза, вошла девушка – растрепанная, помятая, без косметики, но при этом весьма аппетитная на вид. Как мужик, я не отказался бы отведать ее на десерт. А как мент при исполнении, я должен был гнать от себя крамольные искушения. Не для того я здесь, чтобы лезть к этой девушке в постель... Впрочем, еще вопрос, кто к кому лезет?

– Ничего, что я здесь хозяйничаю?

Олеся оторопело смотрела на меня и молчала. Чуть погодя рефлекторно приложила руку к груди, сдерживая рвотный позыв.

– Опохмелиться не желаете?

Этот вопрос вызвал более бурный позыв, и Олеся сдержать его не смогла – закрылась в туалете. Только за ней захлопнулась дверь, как появилась Дарья. Такая же смятая, как утренняя постель, но вовсе не отталкивающая на вид.

– Чего над девушкой издеваешься? – насмешливо спросила она, потеребив не застегнутую верхнюю пуговицу на измятой после сна рубашке.

– А ты, я смотрю, ее защищаешь, – в тон ей хмыкнул я.

– Человек, как-никак.

– А я думал, подруга. Как спалось в обнимку?

– В обнимку с тобой? – заметно смутилась Дарья.

– В обнимку с ней!

– Что ты несешь?

– Да вот, поесть несу, – иронично глянул я на Бесчетову.

Я разделил блюдо на три части, разбросал по тарелкам. В это время из ванной к нам вышла Олеся.

– Как спалось? – бодро подмигнул я ей.

– Э-э, я, кажется, проснулась в спальне, – поморщилась она.

– Меня там уже не было. Ухожу, смотрю, друг с дружкой переплетаетесь, – с плутовской улыбкой на губах обвел я взглядом женщин. – А так со мной спали, одна с левой стороны, другая справа. Знаете, мне о-очень понравилось!..

Олеся снова приложила руку к груди, раздувая щеки, повернулась ко мне спиной. Снова позыв, но мне почему-то показалось, что ложный.

– Стоять! – осадил ее я.

Она вздрогнула, как будто над ее ухом щелкнул бичом дрессировщик, остановилась.

– Давай к столу! – так же властно, хотя и не без иронии в голосе, распорядился я.