Брат, держи удар!

Оправился после удара. На обидчика с воем ринулся. Только браток из его же кентовки остановил его.

— Остынь, Молекула. Сам косяк упорол…

Никиту «прописали» в камере. Выделили ему место поближе к окну. Все-таки олигарх. Да еще самим Королем крещенный. Но на сближение с ним блатная кентовка не шла. Не признавала в нем своего. Впрочем, Никита и не настаивал.

Первые три дня прошли спокойно. Никита жил — не тужил. Ужасные условия содержания донимали его — не без этого. Но это терпимо. Куда хуже — заточка в бок или петля на шею.

Помимо блатных, в камере много «простых смертных». Один по пьяни голову кому-то проломил — за решетку его. Другой начальнику морду поделом начистил — тоже провинность. Третий — злостный неплательщик алиментов — ну это ваще. Ну и самый опасный преступник — это дядя Леша, за бабку заступился, когда ее мент дубиной с рынка гнал. Мент двух-трех зубов недосчитался, а дядя Леша недосчитается трех лет в своей жизни, а может, и на больший срок упекут. И воровская масть широко представлена. Один отвертку с завода утащил, второй жрать хотел — булку хлеба из магазина украл, третий у соседа курицу спер. И взяточник тут, а как же без этого. Участковый врач — у «доброжелательного» пациента пятьдесят рублей взял. Беспредел, в натуре.

Очень серьезные преступления — ничего не скажешь. А кто по мелочовке действует, те на свободе. Ну разве замочить пару-тройку бизнесменов по заказу — это преступление? А миллионов пять долларов из банка прикарманить — вообще пустяк. Взятку принять на пару «лимонов» баксов — ну тут дело к подвигу приравнивается. А кредит на миллиард «вечнозеленых» присвоить — это уже героизм чистой воды, надо забугорных буржуев на бабки поставить, чтобы им жизнь медом не казалась.

Никита даже удивился, когда однажды в камеру ввалились два бугая с квадратными репами. Братки-рэкетсмены пожаловали. Их-то за что?.. Ведь на свободе они общественно полезным делом занимались — излишки финансовых средств изымали. Население воспитывали — тоже нужное дело. Вон как кулаки в ходе воспитательного процесса набиты. В поте лица ребята трудились. А их отдела оторвали, за решетку оформили.

Ребятки вошли в камеру без лишнего шума. Разве что на Никиту покосились. Толи он изначально их интересовал, то ли им его место у окна понравилось.

Крепыши не бузили. Заняли свободные места и молча стали устраиваться на постой. Понты не мечут, распальцовку не кидают.

Никита вообще не смотрел в их сторону. Но все видел, все замечал. Не нравились ему эти парни, ой как не нравились. В тихом омуте черти водятся. Как раз тот самый случай.

Ночью братки завалились спать вместе со всеми. И Никита лег. Но не для того, чтобы заснуть. По плану у него всенощное бдение.

Он лежал с закрытыми глазами. Прислушивался к каждому шороху. И одна мысль билась в его сознании — «не заснуть…», «не заснуть…», «не заснуть…».

Камера затихла. Храпы, постанывания, теснота, духота, вонь. Но Никита успел к этому привыкнуть. Комфорта он, конечно, не ощущал, но чувствовал себя сносно…

Чем дальше время уходило в ночь, тем сильнее хотелось спать. Никита не раз проваливался в сон, но тут же выныривал. Смог он вынырнуть и в тот момент, когда послышалось шевеление со стороны братков. Сквозь приоткрытые веки он видел, как поднялся сначала один тип, затем второй. И оба медленно направились к нему.

Никита блаженно улыбнулся — будто сон сладкий приснился. Согнул ногу в колене — мало ли какое положение можно принять…

Не оставалось никаких сомнений, эти двое пришли по его душу. Враг начал игру. Открыл огонь на поражение… Только прогадал он, не так-то просто взять Никиту…

Первый крепыш подошел совсем близко. Никиту как взрывной волной подбросило вверх. Всю свою силу и энергию вложил он в удар. Зарядил братку пяткой в лоб. Голова бедняги получила ускорение пушечного ядра. Она летела через проход, через стол, тело едва поспевало за ней. Как бы шея не лопнула…

Второй браток оторопел от неожиданности. Ровно на секунду выбился из колеи. Но в данном случае секунда — это очень много. Никита успешно доказал это. Он налетел на крепыша, двумя руками ухватил его за шею. И вместе с ним рухнул в проход между шконками. Сам-то он после этого встал, а вот браток остался лежать. Никита склонился над ним. Вроде жив. А ведь можно было его и покойником сделать. Шею свернуть не проблема…