Клуб патриотов

— Мое мнение не имеет значения. Уже есть три голоса против. Принимая решение о мерах такого рода, требуется, чтобы «за» были все.

— Да мало ли что требуется! Каково ваше мнение о том, как нам следует поступить?

Рэмзер поднялся с кресла и подошел к Джаклину.

— Джей-Джей, не стоит бежать впереди паровоза, — сказал он. — Теперь, после того как Фицджеральд отдал нам свой голос, спешить некуда. Армии потребуется по крайней мере полгода, прежде чем она сможет снова начать боевые действия. Верховное командование как раз пересматривает и уточняет военные планы. Пусть все успокоится. Как правильно заметил председатель Верховного суда, надо дать даме немного времени, — рассмеялся он, пытаясь смягчить конфликт. — Она еще не представляет, за что взялась.

Джаклин выдавил улыбку, присоединяясь к смеху других. Но нервы его были натянуты до предела. Гордон Рэмзер прав. Она еще не представляет.

66

Они вышли из дома, спустились по маленькой лестнице и направились по гравиевой дорожке, которую окаймляла аккуратно подстриженная живая изгородь. Дорожка привела в подлесок, вскоре превратившийся в настоящий лес, таящий в себе почти первобытную угрозу. Густые ветки над головой удерживали снег, позволяя падать на землю только большим снежным комьям. Вокруг стояла непроглядная тьма.

— Не останавливаться! — приказал Волк.

Болден, в свободной, расстегнутой до пояса рубашке и испачканной кровью куртке, кем-то накинутой ему на плечи, побрел вперед. Разодранная грудь горела, ужасная рана больно тянула там, где запеклась кровь. Когда ее касался холодный воздух или снежинки, на глазах выступали слезы.

Он оглянулся. Кроме Волка и Ирландца, был еще третий охранник. Где-то впереди, слева, кажется, сверкнула пара красных огоньков, и снова стало темно. «Стоп-сигналы», — промелькнула в голове догадка. Другие тоже их видели. Равнодушие охранников лишило его последней надежды: это приехал его катафалк.

Они с Дженни провели наедине всего несколько минут — просто сидели, взявшись за руки, и по очереди рассказывали друг другу все, что удалось узнать: про взятки правительственным чиновникам, которые раздавала компания «Джефферсон партнерс», про Джаклина и Клуб патриотов. Но большую часть времени они говорили о ребенке.

Дженни сказала: «Я уверена, будет мальчик», и Болден предложил назвать его Джеком — ему всегда нравилось это имя — и воспитывать его в Коста-Рике или где-нибудь на Фиджи. В общем, там, где тепло и подальше от Штатов. После небольшого спора он согласился на Коннектикут или север Нью-Джерси. Дом на воде в Гринвиче сулил заманчивую перспективу. Джек мог бы научиться ходить под парусом. Сначала Том научился бы сам, затем стал бы учить сына. Оба родителя хотели, чтобы Джек ходил в обычную школу. Дженни сказала, что хорошо бы учить его играть на пианино, а Томас добавил — и баскетболу.

А Болден… чем бы он занялся? С работой в банке покончено — это уже решенный вопрос, — а что другое могло у него получиться так же хорошо, он не знал. Правда, есть сбережения, поэтому пару лет можно вообще ничего не делать. Дженни будет дома заниматься Джеком. Достаточно посмотреть на ее учеников, чтобы понять, что бывает, когда мамы нет дома… ну или взглянуть на Тома. Над этой шуткой они посмеялись. Скоро у Джека появилась бы сестричка, и все, хватит. Дженни хотела путешествовать всей семьей, и четверо было самое подходящее количество.

Мечты.

Болден огляделся вокруг. Деревья росли у самой тропинки. Его вселенная сузилась до туннеля без начала и конца. Он сжал руку Дженни.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Я тоже люблю тебя.

— И буду любить всегда.

В голове промелькнула мысль о побеге. Но куда? Они были отрезаны со всех сторон. Уже в трех шагах ничего нельзя было разглядеть. Ему бы крупно повезло, если бы он сумел сделать хотя бы шаг в сторону, прежде чем его подстрелят. Но это не важно. Израненная грудь заставляла отвергнуть любую мысль о побеге.

Они вышли на небольшую круглую полянку, как будто специально созданную для костра.

— Стоять! — скомандовал Волк. — На колени!

Болден остановился. Дженни посмотрела на него, и он кивнул. Они вместе опустились на колени на ледяную каменистую землю, усыпанную ветками и камушками. Сердце в груди бешено стучало. Он услышал, что достают пистолет, и потом что-то холодное и твердое уперлось ему в затылок.