Жнецы ветра

– Не скажу. Я хотела вытащить из тебя все жилы и заставить съесть глаза Целителя.

– Вот видишь. Значит, мне не о чем жалеть.

Она серьезно посмотрела на меня и сказала:

– Порой я нахожусь в одном шаге от того, чтобы прикончить тебя, лучник.

– Знаешь, со мной происходит то же самое. Зачем ты шла за мной? Зачем спасла? Ты вполне могла бы этого и не делать.

– Что-то на меня нашло, – съязвила Проклятая. – Захватил благой порыв, и я не смогла ему сопротивляться.

Но, помолчав, добавила:

– Мне, кажется, ты один в состоянии повлиять на Шена. Он к тебе прислушивается. Поэтому, если ты отправишься в Бездну раньше намеченного тебе срока, мне будет очень тяжело добиться от него желаемого.

– С чего мне помогать тебе?

– Я подумаю о причине.

Глава 21

– Я говорил – что идея глупая? – сказал Кальн, угрюмо глядя на висельников в имперской форме.

– Пять минок назад, – любезно напомнила Тиф.

Ее покойники интересовали лишь в оживленном виде.

– Ну может, ты не расслышал. Так мне не сложно и повторить.

– Я слышал. Но не собираюсь лишаться возможности комфортно путешествовать на лошади из-за твоего нытья. Будь добр – умолкни. Если они увидят, что ты так нервничаешь, нас повесят на всякий случай.

Кальн хмуро посмотрел на осужденных еще раз и пробурчал:

– Я не собираюсь завершать жизнь у Тощей вдовы.

– Ты в состоянии помолчать несколько минок и не действовать мне на нервы?! – огрызнулась Проклятая.

Она заработала злой взгляд, но воин не стал связываться с «Огоньком», тем более когда до города осталось не больше трехсот ярдов.

Решив, что не стоит рисковать всем отрядом, мы отправились в Фальц втроем: я, Кальн и Тиа.

Рыцарь избавился от слишком заметных доспехов, став больше похож на путника. Идея похода в логово набаторцев ему не нравилась с самого начала, но он все-таки пошел, решив, что если без него мы влезем в неприятности, то некому будет прикрыть нам спину.

– Ты знаешь, что это за дыра? – спросил я у «леопарда».

– Дырой бы я его не назвал, – тут же отозвалась Тиф. – Неплохой торговый городишко. Держался за Орлиное Гнездо. Солдаты из крепости здесь отдыхали. Кстати, он, считай, что на границе обжитых мест. От тракта к Окни и Лестнице – четыре дня, дальше только деревни, а затем леса да горы.

– Странно, что набаторцы не сровняли его с землей.

– Им не нужны пепелища. Я уже говорил об этом сто раз! – раздраженно сказала Проклятая.

– Мне интересно, как ты дожил до своих лет? – поинтересовался Кальн, стянув длинные волосы бечевкой.

– В смысле? – не поняла та.

– Тебя хочется пришибить. За твой язык.

– О, – понимающе ухмыльнулась она. – Многие пытались. Но, как видишь, я еще жив. А они – нет.

В ее голосе, беззаботном и веселом, проскользнуло что-то такое, что заставило воина перестать улыбаться:

– Ну тогда получается, что мы с тобой, как за каменной стеной?

– Что-то вроде того. – Кальн ее явно забавлял. – О! Нас приметили.

На дороге, возле входа в город, стояли черноволосые люди в теплой одежде и плащах цвета набаторской армии. Их было четверо, но, заметив нас, один из них направился к ближайшему дому, и, когда мы поравнялись с постом, оттуда вышли еще трое. Маленький и невысокий черноусый солдат смерил нас внимательным взглядом:

– По делам или проездом? – В его голосе не слышалось враждебности, хотя акцент меня покоробил.

На имперском он говорил неважно.

– Как придется. Ищем место, чтобы остановиться на зиму, – ответила Тиф.

– Что? Холодно в лесах стало? – понимающе усмехнулся один из его товарищей.

– Разрешение на оружие есть? – спросил усатый, посмотрев на секиру Кальна и мой лук.

– Нет, – не стала врать Проклятая.

– Тогда у вас три варианта. Заплатить пошлину набаторскому королю и купить право на ношение стали на месяц, а затем продлять разрешение за определенную плату. Сдать оружие. Или отправиться на виселицу.

– Сколько стоит и кому платить? – как можно дружелюбнее спросил я.

– Три сорена с носа. Деньги – в магистрат.

– А если при себе нет такой суммы?

– Оружие изымается до тех пор, пока не заплатите. Разрешены только кинжалы и охотничьи ножи. Воевал?

– Да, – не стал отрицать я.

– Где?

– В Сандоне.

Он, удивившись, посмотрел на меня внимательнее:

– А в эту войну?

– Был на отдыхе.

Кто-то рассмеялся, хотя я не сказал ничего смешного.

– А ты? Тоже сандонский?