– Ну да, – кивнул Кирилл.
Он уже жалел о том, что согласился поехать с Лосевым. Как бы лихом не обернулась эта поездка.
– Ты мне скажи, парень, у тебя с отцом был про меня разговор?
– Был.
– Что он у тебя спрашивал?
– Хотел, чтобы я слово в слово повторил наш с вами разговор.
– Ты повторил?
– Нет. Не успел.
– А ты что, помнишь слово в слово?
– Ну, близко к тому...
– И что странного в нашем с тобой разговоре было?
– Э-э, не знаю...
– А если хорошо подумать? – зловеще усмехнувшись, глянул на Кирилла Лосев.
Недобрый взгляд, страшный.
– Не знаю...
– А я знаю... Ты, может, и не заметил, а до меня потом дошло... Рассказывал я тебе, как Паша тонул. В прорубь его столкнули. Барахтался он. На лед почти выбрался... Откуда я это мог знать?
– Откуда?
– Да все оттуда... Впрочем, это уже не имеет значения. Ни для тебя, ни для меня, ни вообще...
Кирилл успел заметить газовый баллончик в руке Лосева и даже зажмурил глаза. Но струя усыпляющего газа ударила в нос, транквилизатор впитался в кровь, проник в мозг. Сознание отключалось плавно, как лампочка, потушенная диммерным регулятором яркости...
Глава двадцать вторая
Грецкий бился в истерике.
– Я знаю, ты это сделал, ты! – орал он, потрясая длинным скрюченным пальцем.
Панфилов смотрел на него как на умалишенного с желтой справкой. Глупо было бы реагировать на этот бред. Но на душе так тяжко. Не смог он найти Агату. Да и как он мог это сделать, если прошло столько времени с момента ее похищения.
– Я знаю, ты это сделал! Знаю! – продолжал сотрясать воздух Антон. – Где ты ее держишь, тварь?
На него неприятно было смотреть. Помятый, затертый после пребывания в тюремной камере, злой на всех и вся. И еще дочь пропала...
– Заткнись!
Панфилов его понимал. Возможно, сам бы вел себя так непозволительно. Но все же он с большим трудом сдержался, чтобы не врезать этому клоуну. Продолжая себя преодолевать, повернулся к нему спиной, сел в машину.
Агату продолжат искать, а ему нужно возвращаться домой. Он уже знал, что московские омоновцы освободили попавшего впросак Роберта. С этим он разберется, но потом. Сейчас главное – оградить от неприятностей сына, который, похоже, остался дома совсем один. Как бы с ним чего не вышло...
Марк Илларионович звонил Кириллу всю дорогу, но его телефон не отвечал. И это усиливало тревожный сигнал, метавшийся в душе, как чугунный язык в утробе набатно гудящего колокола.
Он торопился. Поэтому не разрешил остановиться перед шлагбаумом контрольно-пропускного пункта в поселок. Вахтер едва успел поднять его, машины одна за другой проскочили на охраняемую территорию. Ход они сбавили возле дома покойных Максютовых.
В окно Панфилов увидел стоящий у ворот серебристый «Мерседес» и Нонну возле него. Она махала ему рукой, призывая остановиться. Но он лишь скользнул по ней взглядом. Не до нее...
Машина въезжала в распахнувшиеся ворота, когда в голове вспыхнул огонек прозрения... Нонна! Ею занимались, ее проверяли со всех сторон. Вроде бы она не причастна к убийству своей сестры и ее мужа. Так же, как и Ярослав Максютов... Но ведь Нонна рассказывала про горничную в доме свой сестры. Оксана зналась с Лосевым. Еще раньше интуиция подсказала, что эта женщина может кое-что знать, но Панфилов так и не удосужился съездить к ней в тюрьму, хотя бы просто поговорить с ней. А сейчас та же интуиция орала во весь голос. Нонна. Лосев! Оксана!!!
Кирилла дома не оказалось.
– Левшин! – чувствуя, как леденеют ноги, в панике заорал Панфилов.
Начальник охраны сначала обыскал весь дом, затем просмотрел видеозапись с блока памяти системы наружного наблюдения.
– У Лосева он!
– Черт!
К дому Лосева Панфилов шел на негнущихся ногах. Страшное предчувствие давило на психику.
Нонна подошла к нему, взяла под руку.
– На тебе лица нет.
Она выразила свою обеспокоенность, но Марк Илларионович даже не глянул на нее.
– Что произошло?
И Настя уже здесь. Встревожена, в красных от слез глазах смертная тоска. Ей он не мог не уделить внимания, хотя никого сейчас не хотелось ему видеть. Только бы Кирилла найти, только бы с ним ничего не случилось.
– Кирилл пропал. У Лосева он.
Калитка была закрыта, ворота также на запоре. Но Левшин не терялся. И так он уже дров наломал, одним приключением больше, одним меньше. Увлекая за собой одного своего помощника, он перемахнул через забор.