Грязная жизнь

И все же через месяц такой жизни Мирону стало невмоготу. Бабы знойной захотелось, грудастой, задастой, со смазливым рыльцем.

– Телку на хату надо притащить, – сказал он одним ясным февральским днем.

– Да без проблем! – От радости Стос аж на месте подпрыгнул.

– Только на нас троих? – спросил Хомяк.

– На нас. И только пусть вякнет кто, что мы тут бабу харили.

– Не, не, все будет путем, – заверил его Стос. – Ниччо, пусть пацаны на голодной пайке посидят.

– Им это полезно, – лопаясь от самодовольства, засмеялся Хомяк.

Стос и Хомяк ушли. Вернутся они ночью, не раньше. Интересно, кого они приволокут?

* * *

– Ну, сегодня она точно без груза не уйдет, – сказал светловолосый парень, сидевший за рулем бежевой «шестерки».

– А если нет? Опять ждать? – спросил его напарник.

Старший лейтенант милиции Владимир Конский и капитан Игнат Стульцев, борцы с незаконным оборотом наркотиков, уже третий день вели гражданку Милину.

Татьяна Милина разменяла четвертый десяток. Не первой молодости женщина. Но выглядит аппетитно. Особенно в своей роскошной норковой шубе. Шикарная блондинка с пышной грудью и ногами от подбородка, она когда-то торговала собой. Но времена изменились – теперь «мадам» содержит притон. Называется он массажным салоном, а на поверку – это публичный дом. На Милину трудились около десятка молоденьких проституток. Все цивильно, культурно. Она исправно отстегивала и бандитам, и соответствующему милицейскому начальству. И ее никто бы не тронул, если бы она не решила приторговывать марихуаной. Клиенту как баловство плюсом к девочке. А ей дополнительный доход. Тут-то она и попала в поле зрения органов.

Было достоверно установлено, что товар она получает раз в полмесяца в одном из пригородов Тулы. Как будто ближе источника нет. Она заходила в ресторан «Камыш», там к ней подсаживался человек с товаром. Обратно она уходила с наркотиком. И наверняка думала, что умнее всех.

Конский и Стульцев предполагали взять ее с товаром еще вчера. Но обмен деньги – товар почему-то не состоялся. Наркокурьер куда-то подевался. А сегодня Милина снова в «Камыше». Сидит ждет. И Конский со Стульцевым сидят и ждут. Если обмен состоится, их предупредят, и они возьмут ее на выходе. Если нет, то им придется перенести все на следующий раз. А не хотелось бы. Им и без Милиной работы хоть отбавляй.

* * *

Татьяна сидела одна за столиком в дешевом ресторане, ковыряла вилкой несъедобный шницель и ждала, ждала. Но Петрович все не появлялся. Неужели менты замели?

Она нервничала. Но виду не показывала. И если бы за ней сейчас следили менты, они бы ни за что на свете не догадались, какая тоска у нее внутри.

Петрович уже не придет. Татьяна это поняла и попросила у невзрачного официанта счет. Тот с умным видом попросил подождать пять минут. Но вместо счета появились два мужика в дорогих дубленках – в этом ресторане не принято было снимать верхнюю одежду. Дикость какая-то.

– Привет, подруга, – впиваясь в нее оценивающим взглядом, сказал первый.

Как мужчина этот из себя ничего. Красавцем не назовешь, но есть в нем что-то возбуждающее. Только в том, что это уголовщина, не может быть сомнений.

– Кому подруга, кому и нет, – небрежно ответила Татьяна.

Она уже привыкла иметь дело с таким контингентом. Почти десять лет отдано панели.

– Нам ты подруга, – ощерился второй.

А этот не внушает ей никакой симпатии. Страшный, как атомная война. А еще щеки – смешные, словно у хомяка. Такому бы она могла отдаться только в прежние времена, когда свой «передок» в прокат сдавала. А сейчас она уже чужие дырки эксплуатирует, со своих только по собственному желанию пломбу срывает. Этому дам, а этому не дам. А вот этому – она посмотрела на мордоворота с вислыми щеками – ни за какие деньги не дам.

– Шли бы вы отсюда, дорогие вы мои, – поморщилась она.

– Только вместе с тобой, – покачал головой один.

– Да ты не думай, мы ведь не на халяву. «Штука» баксов за ночь устроит?..

«Штука» баксов? За ночь?.. Редкой щедрости предложение. Но Татьяна лишь покачала головой.

– Десять «штук», – поднял цену второй.

У Татьяны закружилась голова. Десять тысяч долларов за одну ночь! Такого ей еще не предлагал никто. А деньги она любила. Для нее они дороже всего на свете.

Она не успела ответить, как цена резко возросла до двадцати тысяч. Самый симпатичный из мужиков взял ее руку, опустил под стол. И тут же она ощутила тяжесть двух банковских упаковок из стодолларовых банкнот. Туго соображая, она вытащила одну купюру и профессиональным взглядом оценила ее на подлинность. Настоящая, не липа.