Грязная жизнь

– Откуда тебе это известно?

– Ты плохо меня знаешь.

– Ах да, ты же у нас специалист по банкам и инкассаторам. Неуловимый Скорпион. Ты насквозь просвечиваешь банки и обчищаешь их с легкостью волшебника.

– Я не пойму, ты льстишь мне или борзеешь?

– Пусть это будет лесть!

– Нет, это борзость!

И Мирон отпустил ей звонкую пощечину. В голове зашумело от обиды и боли.

– Ты не смеешь!

– Слушай сюда, кроха. – Он приподнял ее подбородок двумя пальцами и заглянул в глаза полным звериной злобы взглядом. – Это ты для других госпожа Архипова. Для меня ты как была Ксюхой, так и осталась. И не смей вякать не по теме. В следующий раз схлопочешь в глаз.

– Я позову своих людей.

– Твои убогие выродки дрыхнут, как сурки. Хату пасут мои пацаны.

– Этого не может быть!

– Это ты своему Глотову песню пой...

– Ты знаешь про мою службу безопасности?

– Я знаю все. Я – Скорпион! Вся Москва в моих руках. Ты можешь в этом убедиться.

– Как?

– Я могу стереть в порошок и тебя, и всю твою канитель с этим долбаным стендом.

– Ты не сможешь этого сделать. – В ее голосе не было, однако, уверенности.

Дмитрий говорил ей, что в столице объявился неведомый зверь, а не человек. Он подмял под себя часть Москвы. Его боятся, уважают и ненавидят. И никто не знает, кто он такой. А Ксения знает. Уже знает. Этот зверь – Мирон.

– Давай попробуем?

– Не надо. – Ее обуял панический ужас.

– Хорошо, уговорила.

Ксения поймала себя на предательском желании облобызать его в знак благодарности. Да, она в самом деле целиком в его власти. И он это понимает.

– У тебя нет мужика – я знаю это. И знаю почему. Ты можешь быть только подо мной.

И это правда.

* * *

Сопох куда-то исчез. Три дня о нем ни слуху ни духу. Вроде как в офис к Кружилкину, мать его так, отправился. А потом куда-то исчез. Твикс наводил о нем справки у Кружилкина. Да, он говорил с ним о делах, а потом куда-то уехал. И телохранитель с ним тоже отчалил.

Кружилкин дебил. Слинял куда-то почти на год. А ведь мог под ментовский пресс угодить, плевое дело. В потайном сейфе у него, у Сухого, «волына» с пальчиками этого кретина своего часа дожидается, а в могилке труп его телки черви жрут. Ментам наводку на него дать – враз сожрут. Но Сухой не торопился. Верил, выгорит дельце.

Как в воду смотрел. Объявился Кружилкин. Сопох тут как тут. Втер ему пару ласковых, и тот сразу же за Ксюху взялся. В момент бабу охмурил. Теперь они вместе живут. Совсем ее не узнать – как будто подменили. Мягче стала, к работе не то рвение. Видно, не слабо трахает ее Кружилкин.

Все хорошо. Только Сопох куда-то пропал. Неделя как он в потерях.

– Тут к тебе делегация. – В кабинет к нему втиснулся мордоворот с квадратным черепом и плоскими мозгами.

– Кто?

– Егерь какой-то.

Ничего себе какой-то. Это один из тех центровых «отморозков», которых подмял под себя какой-то крепко зашифрованный хрен. Организация у того хрена еще та. Только тронь, к примеру, Егеря, тут же вся толпа на тебя навалится. И тогда писец. С ними никто не хочет связываться. Даже солнцевские, и те песню этой «отмороженной» мафии ломать и не пытаются. Боятся, видно. И воры тоже. Дорогу им «отморозки» перешли, лишили многого. Но самих воров не трогают, в распыл не пускают. И это их вроде как устраивает.

Чего ему надо, этому Егерю?

Прежде чем впустить нежданного гостя, Сухой поставил по обе стороны от себя двух телохранителей с приведенными к бою стволами. Мало ли какие непонятки могут возникнуть.

В кабинет развязной походкой вошел коротко стриженный крепыш. Не спрашивая разрешения, плюхнулся в кресло, развалился, достал сигарету, но не прикурил. За спиной застыли два его «кожаных затылка». Понтуются пацаны – костюмы-троечки на них черные, воротнички белые. А сами совсем ведь только недавно из подвалов повыползали, шелупонь голимая.

– Базар у меня к тебе, Сухой, – небрежно бросил он.

Еще полгода назад Сухой и слышать не захотел бы об этом придурке. Но времена меняются.

– Говори, раз так. Можешь закурить.

– Кружилкина знаешь? – чиркнув зажигалкой, спросил Егерь.

– А тебе-то что?

– Интерес у меня к нему. Бабки он мне конкретные проплатил.

– А я здесь при чем?

– Наезжаешь ты на него, Сухой, бочку на него катишь.

– Это он тебе сам сказал?

– Да жалился, было дело. Он твое условие выполнил?