Грязная жизнь

А Машенька?.. А на нее насрать.

Отодрал он официантку от всей души. Только кончил рановато. Ну так и не удивительно – сколько ж лет бабу не имел.

Мирон оттолкнул от себя Машку, натянул штаны, застегнул пояс.

– И все? – удивленно спросила та.

– А чо, мало?

– Данилыч говорил, что ты вроде как с зоны только что.

– Ну и?..

– Я думала, ты меня в зад попользуешь?.. Вы ведь там только туда и пихаете. А скажи, когда мужик с мужиком, это хорошо?

Вот разговорилась, шалава конченая.

– А вот это не твое дело, – беззлобно ответил Мирон.

И так же беззлобно вкатал ей оплеуху. Девка свалилась с копыт и села задницей на холодный, в опилках пол.

– Ты это... за базаром следи, – посоветовал он ей напоследок.

Проститутки – люди низшего сорта. Как петухи на зонах. Он питал отвращение и к тем, и к тем. Хотя вовсе не прочь был воспользоваться их услугами.

За столом рядом с Лишаем сидел Витька Горюнов.

– Долго жить будет, – указывая на него рукой, забасил Юрка. – Только вспомнили о нем, и появился.

– Здорово, Скорпион! – поднимаясь из-за стола, протянул ему руку Горюн.

– Привет, братан!

– Вот мы и в сборе. Мультика только нет, – посетовал Горюн, возвращаясь на место.

– Мы еще с ним повидаемся, – недобро усмехнулся Мирон. – Ты сейчас с кем?

– Я-то?.. Я сам по себе.

Горюн был под кайфом. Сразу видно. Но мыслил трезво, это хорошо.

Каким был он рослым, таким и остался. Но похудел, осунулся. Зато, чувствовалось, крепче стал. Ну это понятно, жизнь обкатала. Зона – это вам не курорт пионерский, там особо не разнежишься. Да и уличную закалку никуда не спишешь. А пацаном Витек был не хилым, и за себя всегда постоит, и за кентов.

– Ты, говорят, недавно откинулся?

– Да с месяц как, – нехотя ответил Горюн.

– Ты вроде как вором-домушником стал? – разливая по стаканам водку, спросил Мирон.

– Да какое там, – отмахнулся Витек. – Ширнуться надо было, а бабок нет. Ну и полез сдуру в чью-то хату. И попался. На зоне в «мужиках» ходил.

– А наркоту как доставал?

«Мужикам» на зоне расслабляться не полагается.

– Да никак. Ломало жуть как, а потом оставило. А как откинулся, так по новой. Дурак я, не надо было начинать.

Ага, все так говорят.

– Чем живешь?

– Чем придется. Слушай, а чо все обо мне? Ты давай о себе.

Мирона о чем-то спрашивали, он что-то отвечал. А сам думал, напряженно думал. О бабках. «Штука» баксов – это хорошо. Но надолго не хватит. Он хотел не просто жить, а жить кучеряво. Но для этого нужно много «воздуха». И он уже знал, где этим разжиться. Но для дела ему нужен хотя бы один напарник. И, похоже, Горюн подходил. Неплохо бы и Лишая на дело подписать. Пацан толковый. Но у кореша своя команда, и его, похоже, никаким калачом оттуда не выманишь. И все же виды на приятеля иметь надо.

– Лишай, как у тебя со временем? – спросил Мирон, когда все было выпито и съедено.

– В смысле?

– Вечером ты свободен?

– А чо?

– В кабак в Москву слетать не слабо?.. «Поляна» за мной. И телки будут.

– Да без проблем. Тачка за мной.

– Ну с тобой, Горюн, все ясно. Ты за это дело двумя руками.

– А то!

Витек сейчас почти на нулях. А гульнуть губа у него не дура. Тем более на халяву. Но халява всегда обманчива.

* * *

Сегодня у всей честной компании выходной. Ленка и Катюха в Москву собираются. В кабак их пригласили. И Ксюше с ними хочется.

Вчера она немного задержалась, не вовремя к месту сбора подошла. Пока ее ждали, случай один вышел. Мирон, сосед ее, из мест не столь отдаленных домой вернулся. И по пути Пашу с Климом зацепил. Грубостью на грубость ответил, и началось. Обоих отмутузил, да так крепко. Долго отходили, еле до столицы вчера доехали, с потугами клиентам ее с девчатами сдали. Но это уже другой разговор.

Главное, это Ленка. Приглянулась она Мирону. Он ей «стрелку» на сегодня в кабак накинул. И Катюху с собой взять не прочь. А про Ксюшу разговора не было. Жаль.

Помнит она Мирона. Отчаянный пацан, прирожденный лидер. Все вокруг него крутилось. Ксюша с открытым ртом на него смотрела, когда он мимо проходил. Высокий, худощавый, волосы черные как смоль, и глаза карие с хищным прищуром. Красавцем, правда, не назовешь. Черты лица у него неправильные. Но какой взгляд! Взгляд сильного, уверенного в себе мужчины. А еще обаяние. Жесткая, подчиняющая внутренняя сила в нем. Она волнами исходила от него, девчонки просто таяли. И она, несмышленая, влюбилась в него. Хотя что она, казалось бы, могла тогда соображать. В тринадцать-то лет.