Ментовской беспредел

На воле Игнат чувствовал себя цивилизованным человеком, старался играть по правилам общества. Агрессия била из него фонтаном только на стрелках и терках, где приходилось сталкиваться с представителями грубого криминального мира. Сейчас он в тюрьме, цивилизация осталась там, за решеткой, а здесь – джунгли. Он знает этот дикий мир, он знает его законы и, чтобы выжить, должен жить по ним. И он уже с головой в этом мире и других законов не признает. Если раньше он просто ненавидел мента Нахальцева, то сейчас готов был убить его. И, попадись он сейчас ему на глаза, он бы зубами вцепился ему в глотку и порвал на части. Он снова в тюремных джунглях, он снова кровожадный зверь...

– Кожух мне говорил про тебя, Бурлак, – выдержав паузу, сказал Кульбит. – Еще до того, как на кичу загремел. Говорит, хорошо ты поднялся. Да я и сам слыхал. Широко развернулся – казино, клубы, автосалоны...

– Лично у меня ничего нет, – Игнату не нравился этот разговор.

– Да я не о том, что есть у тебя, чего нет. Просто слух пошел, что мусора на тебя круто наехали...

– Есть такое.

– Да, совсем оборзели легаши...

Игнат облегченно вздохнул. Он-то думал, что Кульбит начнет морочить ему голову его же бизнесом – неизвестно, с каким прицелом на будущее. Но вор пустился в пространные рассуждения о том, какими менты были раньше, какими стали сейчас.

Кульбит был вором, с младых лет по лагерям и пересылкам. И все же он продукт совковой системы. Как и простому мужичью, ему не давали покоя воспоминания о прошлом. Вот раньше было хорошо, сейчас плохо... Раньше мусора были строгими, но в принципе честными. Сейчас же менты злые и подлые, ничего, кроме пакостей, ждать от них не приходится... Может, он и прав, но негоже вору вдаваться в такие прострации. Стареет Кульбит, мысленно отметил про себя Игнат.

– Ты чего молчишь, Бурлак? – спросил бродяга. – Расскажи, как от ментов пострадал.

Ему было скучно. Хотелось почесать языком. А у Игната язык распухший после того, как в него вгрызлись собственные же зубы. И лень, и больно ворочать им. Да к тому же он и не клоун, чтобы тешить стареющего вора.

– Завтра, не сейчас, – отрезал Игнат.

И закрыл глаза. Ему очень хотелось спать.

Глава пятнадцатая

В силу своего воспитания Панкрат терпеть не мог ментов. Но тем не менее не стал отказываться от красных корочек с золотым тиснением, которые выдал ему Базель. Теперь он старший лейтенант милиции Тимофеев Сергей Борисович. Ксива хоть и липовая, но от подлинника не отличишь, все чин-чинарем – гербы, фотография, печать.

А воспитание у него еще то. Дитя окраин рабочих городских, в школе учился кое-как. Зато на улице он первый. Сколотил компанию мальцов-удальцов: бесконечные драки, пьянки-гулянки. А потом как-то незаметно для себя оказался в криминальной бригаде. Стрелки, разборки, клевые бабы, козырные тачки. Башка у него варила неплохо, поэтому со временем он оказался под началом Базеля, работал на него.

Реальные менты не очень старались, расследуя убийство Эдика Ступина. Зачем им напрягаться, если под раздачу попал сам Игнат Бурлаков. Понятное дело, Бурлак не мог загасить Ступина, не его это уровень, ему достаточно было дать отмашку, и этого поца сделали бы в пять секунд. Но менты – народ коварный, подставили Бурлака в те же пять секунд, закрыли в СИЗО. Сейчас большого босса могла спасти только правда. Нужно было найти уродов, которые завалили Ступина. Или хотя бы людей, которые видели, как все происходило.

Днем в сосновой рощице народу мало. Но ведь утром жители близлежащих домов должны выгуливать здесь собак. И автомобилисты до гаражей ходят. А может, бомж какой-то из кустов на убивцев таращился. Короче говоря, нужно было искать свидетелей, и Панкрат на пару с Ерохой этим сейчас и занимался.

Они уже опросили всех собачников в округе, владельцев гаражей, перетряхнули бомжацкий бомонд. Но никто ничего не видел. Только Базель считал, что так не бывает, и команды на отбой не давал. Панкрат и Ероха уже устали рыскать по парку. Но...

– Во, смотри, мужик идет! – подал голос Ероха.

По тропинке через рощицу от жилого массива к гаражам на всех парах чесал какой-то дядька. Панкрат видел его впервые.

– Эй, гражданин, можно вас на минутку! – окликнул его Ероха.

Мужик остановился, дождался, когда к нему подойдут.

Панкрат представился, для убедительности предъявил удостоверение. Квадратно-протокольным языком ввел мужика в курс происходящего. Назвал число и время, когда произошло убийство.