Ментовской беспредел

– Вы не сделаете это!

– Еще как сделаем! А что, вам лохов разводить можно, а нам делать лохов из бандитов нельзя? Как бы не так!.. Ну так что, Панкрат, будешь браться за ум?.. Давай, не тяни резину, делай признание, что подполковника Снегирева ты должен был убить по приказу своих боссов... Пойми, деваться тебе некуда. Нет у тебя выхода! Твои же кореша тебя замочат... А так у тебя есть реальный шанс спастись. Ты даешь показания, подтверждаешь их в суде, получаешь условный срок за соучастие и убираешься на все четыре стороны. Мы даже паспорт тебе новый сделаем, денег тебе на дорогу дадим. Уедешь куда-нибудь, ну в Черноземье, например, начнешь новую жизнь... Ну так что, по рукам?

– По болтам! Ни хрена у тебя не выйдет, мент!

Опер озверело блеснул взглядом, вскочил со своего места и сильно ударил Панкрата кулаком в грудь.

– Ладно, посмотрим, как ты дальше петь будешь!

Мент позвал себе на помощь еще двух оперов. И понеслась...

Сначала Панкрата били «демократизатором» по пяткам. Боль сумасшедшая, но парень не сломался. Затем ему на голову натянули шлем-маску противогаза старой конструкции. Менты перетягивали гофрированный шланг и отпускали в самый последний момент. Несколько раз Панкрат реально прощался с жизнью, но всякий раз возвращался обратно в ментовский ад. От него требовали признания. Но он держался, несмотря ни на что.

И все же он понял, что наступит критический момент, когда не будет сил терпеть и он подпишет любую бумагу...

Глава шестнадцатая

1

Операция по ликвидации банды Бурлака вступила в решающую стадию. В течение одной ночи были арестованы Лев Купавин, Валентин Авдеев, авторитеты рангом пониже, попали под прессинг и простые «быки», напрасно рядившиеся под сотрудников частного охранного предприятия «Гарант». Кого-то брали по обвинению в покушении на подполковника Снегирева, у кого-то при задержании «находили» незаконные стволы, наркотики...

Капитан Нахальцев мог праздновать победу. Он добился своего – подставил несговорчивых братков, отправил их за решетку. Но радость была не полной. Он столько много сделал для общего успеха, а оказалось, что в нем видят чуть ли не рядового члена организации «Минотавр». И даже Буров не самый главный. Слишком много желающих оказалось припасть к сытной кормушке. Теперь организацию курировали три генерала, мало того, они же привлекли к делу посторонних людей. С одной стороны, это хорошо – возросла мощь тайной организации. Но, с другой стороны, появились нахлебники, которых нужно было кормить с общего стола.

Впрочем, Павел не отчаивался. Он подставил Бурлакова, с его подачи были взяты за хобот братки, пытавшиеся расследовать убийство Ступина. Карательная машина трясла и ломала некогда могучее древо бурлаковского сообщества. А Павел занимался тем, что подбирал упавшие плоды. Как ни крути, а начальство его ценит. Без добычи его по-любому не оставят.

Сегодня у него на очереди клубная сеть «Зигзаг удачи», которую держала и полностью контролировала бурлаковская братва.

Он нагрянул в центровое казино системы во главе своей команды – Антон, Алексей, Виктор. Майор Буров, как всегда, оставался в стороне. Типа, за ним только общее руководство... Начальство и в Африке начальство, привыкло чужими руками жар загребать, и ничем его от этого не отучишь – разве что только пулей...

Нахальцева так и подмывало не войти, а ворваться в офис, сметая все со своего пути, вломиться в кабинет директора, схватить его за грудки, шарахнуть затылком о стену... Но приходилось вести себя культурно. В конце концов, он же не варвар...

Охранники на входе расступились, едва Павел предъявил удостоверение. Они, конечно же, в курсе, что за сила смела за решетку их прежних хозяев. Понимают, что менты – это реальная сила, под которую нужно ложиться, раздвигая ноги.

Генерального директора он застал в своем кабинете.

– Здравствуйте, Григорий Олегович! – радушно распахнул руки Павел.

Он был сама любезность. Но тертого калача Кухарова не обманешь. Он нутром почувствовал заключенную в Нахальцеве опасность, краска сошла с его лица, взгляд стал темным – как будто кто-то укоротил фитиль горящей внутри глаз лампы.

– Нахальцев Павел Дмитриевич, прошу любить меня и жаловать! Надеюсь, вы обо мне слышали!

– Слышал, – угодливо улыбнулся Кухаров.

Но зубы не разомкнул. Улыбка сквозь зубы. Что ж, ничего другого Павел от него не ожидал.