Гнев ангелов

В конце концов, он выбрал Дженифер Паркер. Ему понравилась ее неопытность и напряженность, которую она безуспешно пыталась скрыть. Она была женщиной и должна была испытывать большее волнение, чем окружающие ее мужчины. Приняв решение, он повернулся к человеку в сером костюме, сидящему среди зрителей, и кивнул в сторону Дженифер. Этого было достаточно.

Майкл следил за тем, как окружной прокурор закончил опрос сукиного сына Камилло Стела, после чего он обратился к Томасу Колфаксу:

– Свидетель ваш для перекрестного допроса.

Колфакс встал.

– Ваша честь, сейчас почти полдень, и я не хотел бы, чтобы мой допрос прерывался. Могу я попросить суд сделать перерыв на ленч?

Перерыв был объявлен. Сейчас был самый подходящий момент…

Майкл видел, как его человек незаметно присоединился к группе людей, окружающей прокурора. Спустя некоторое время он направился к Дженифер, держа в руках большой конверт. Майкл сидел, затаив дыхание. Он мысленно приказывал ей взять конверт и направиться в комнату свидетелей. И она сделала это… Майкл Моретти смог расслабиться только тогда, когда увидел, что она возвращается без конверта.

С тех пор прошел год. Газеты тогда распяли девушку, но это уже было ее дело. Он не вспоминал о ней до тех пор, пока газеты не начали писать о процессе над Абрахамом Уилсоном. Они вытащили на свет старое дело Майкла Моретти и роль Дженифер в нем. Они снова печатали ее фотографии. Да, она была весьма привлекательной девушкой, но в ней чувствовалось нечто большее – независимость, и это заставило его долго рассматривать ее фотографии. Он стал следить за процессом со все возрастающим интересом.

Год назад, когда ребята праздновали победу после прекращения процесса над Майклом, Сальваторе Фифе предложил свой тост:

– Мир избавился еще от одного адвокатишки…

Нет, мир не избавился от нее, подумал Майкл, она выпрямилась и борется снова…

И ему это нравилось.

Ее показывали по телевизору накануне вечером, и, следя за тем, как она описывает свою победу над Робертом ди Сильва, он испытывал странное удовлетворение.

Гранелли спросил:

– Что ты в ней увидел, Майкл?

– У нее есть голова, Тони. И, возможно, она понадобится.

Глава 10

На следующий день после процесса Уилсона позвонил Адам Уорнер.

– Я хочу поздравить вас.

Дженифер сразу же узнала его голос, и он взволновал ее до глубины души.

– Это…

– Я знаю.

О боже, подумала она, зачем я сказала это? Зачем ему знать, как часто она думала о нем в последние месяцы.

– Я хотел сказать вам, что, по-моему, вы провели дело Уилсона блестяще. Вы заслужили победу.

– Спасибо.

Сейчас он повесит трубку… Я больше никогда не увижу его… Он, наверное, слишком занят своим гаремом, думала она.

Адам Уорнер продолжал:

– Не будете ли вы так любезны поужинать со мной как-нибудь вечером?

Мужчины ненавидят слишком шустрых девушек, сказала она себе.

– Что вы скажете о сегодняшнем вечере?

Она почувствовала улыбку в его голосе:

– Боюсь, что мой первый свободный вечер будет лишь в пятницу. Вы будете заняты?

– Нет.

Она еле удержалась, чтобы не сказать «конечно, нет».

– Могу ли я заехать за вами?

Она подумала о своей ужасной квартире с колченогим диваном и гладильной доской в углу.

– Наверное, будет удобнее, если мы встретимся где-нибудь.

– Вам нравится кухня в «Лутисе»?

– Можно я вам отвечу после того, как отведаю ее?

Он рассмеялся.

– Как насчет восьми часов?

– Вполне устроит.

Она положила трубку и села в приступе эйфории. Это же просто смешно, думала она. Он, вероятно, женат и у него дюжина детей…

Во время их совместного ужина во французском ресторане она заметила, что он не носит обручального кольца. Неубедительное доказательство, сказала она себе. Нужно обязательно издать закон, принуждающий всех мужчин-мужей носить кольца.

Кен Бейли вошел в контору.

– Как поживает наш великий адвокат?

Он посмотрел на нее более внимательно.

– Ты выглядишь так. как будто только что проглотила клиента.

Дженифер, поколебавшись, сказала:

– Кен, не проведешь ли ты небольшое расследование для меня?

Он подошел к ее столу и достал блокнот и карандаш.

– Давайте. Кто это?

Она начала произносить имя Адама, потом остановилась на полуслове, чувствуя себя дурой. Какое она имеет право вторгаться в его личную жизнь? Ведь он предложил ей поужинать вместе, а не выйти за него замуж…