Гнев ангелов

***

Девять тридцать.

Как только зазвонил телефон, Дженифер судорожно схватила трубку.

– Алло!

Моретти сказал:

– Я везу вашего сына домой.

Джошуа застонал во сне. Дженифер склонилась над ним и нежно обняла.

Он спал, когда Майкл внес его в дом.

Когда Дженифер увидела неподвижное тело сына, его забинтованные кисти и щиколотки, она чуть не потеряла сознание. Майкл привез с собой врача, и тому пришлось долго убеждать ее, что с мальчиком все будет хорошо.

– Его руки заживут, – уверял он, – останутся только небольшие шрамы. К счастью, нервы и сухожилия не задеты. Я буду присматривать за ним. Поверьте мне, он поправится.

Доктор уехал и увез миссис Маски.

Джошуа уложили в постель, и Дженифер села возле него, желая его успокоить, когда он проснется.

Увидев мать, он устало сказал:

– Я знал, что ты придешь, мама… Ты отдала этому человеку выкуп?

Дженифер кивнула, не доверяя своему голосу.

– Я надеюсь, что он купит на них очень много сладостей, и у него заболит живот… Это будет смешно, да?

Она прошептала:

– Очень смешно, дорогой… Знаешь, что мы сделаем на следующей неделе? Я собираюсь взять тебя…

Но Джошуа уже снова спал.

***

Спустя несколько часов Дженифер вернулась в гостиную. Она была удивлена, увидев там Майкла Моретти. Каким-то образом это напомнило ей первую встречу с Адамом Уорнером, когда тот дожидался ее в ее крошечной квартирке.

– Майкл…

Невозможно была подобрать слова.

– Я не могу сказать вам, как я благодарна…

Он посмотрел на нее и кивнул.

Она заставила себя спросить:

– А Фрэнк Джексон?

– Он больше никого не потревожит…

Дженифер посмотрела на него и подумала: я должна ему так много… смогу ли я когда-нибудь расплатиться с ним?

Майк Моретти лишь молча смотрел на нее.

Глава 12

Дженифер Паркер, обнаженная, стояла возле большого панорамного окна, выходящего на залив Танджер. Был погожий осенний день, и залив был заполнен яхтами под белыми парусами и моторными лодками. Полдюжины больших яхт стояло на якоре в гавани. Она почувствовала его присутствие и обернулась.

– Нравится?

– Очень.

Он посмотрел на ее обнаженное тело.

– И мне тоже…

Его руки оказались на ее грудях, лаская их.

– Давай вернемся в постель…

Его прикосновение заставило ее затрепетать. Он требовал такого, о чем ни один мужчина не смел просить, и он делал с ней такие вещи, которые не делал до него никто.

– Да, Майкл…

Они вернулись в спальню, и там она на мгновение вспомнила Адама Уорнера, а потом забыла обо всем, кроме того, что происходило с ней сейчас…

Она раньше не знала никого, подобного Майклу Моретти. Его атлетичное сухощавое и твердое тело становилось частью ее тела. Оно заражало ее своей неистовостью, неся на волне все возрастающего возбуждения, пока ей не хотелось кричать от дикой радости. Потом, после небольшого перерыва, Майкл начинал все снова, и Дженифер снова погружалась в экстаз, который становился почти непереносимым.

Сейчас он лежал на ней, глядя на ее пылающее лицо.

– Ты любишь это, бэби?

– Да.

В ее ответе был стыд, вызванный тем, насколько сильно он был ей нужен, нужна была близость с ним.

Она помнила первый раз…

***

В то утро он привез спасенного сына домой. Дженифер знала, что Фрэнк Джексон мертв, и что Майкл убил его. Стоявший перед ней мужчина спас для нее сына, убил для нее… И это вызвало в ней какое-то глубокое, первобытное чувство…

– Как я могу отблагодарить вас? – спросила она.

Моретти подошел к ней, обнял и поцеловал. Из-за привычной лояльности к Адаму Уорнеру она твердила себе, что этим поцелуем все кончится, но это было только начало… Она знала, что он собой представляет, но все расчеты не имели для него значения. Она перестала думать и дала волю своим эмоциям.

Они поднялись наверх, в ее спальню, и Дженифер говорила себе, что она платит ему за то, что он сделал для нее… А потом они очутились в постели, и она ощутила нечто необычное.

Адам Уорнер занимался с ней любовью, но Майкл Моретти обладал ею. Он наполнил каждый дюйм ее тела невиданными ею ранее ощущениями. У нее было такое чувство, что они занимаются любовью, окрашенной в яркие, полыхающие цвета, которые постоянно меняются, как в каком-то волшебном калейдоскопе. Он был то нежен и чувствителен, то груб и требователен, и этот переход приводил ее в неистовство. Он уходил от нее, дразня, заставляя ее мучиться от страсти, и когда она была на грани отчаяния, он возвращался назад. Когда она не могла больше выдерживать это, она молила: