Брат за брата

К Андрею подошел санитар. Сделал укол.

– А вы, друг мой, готовьтесь к операции, – сказал мозгляк. – Готовьтесь подарить жизнь более достойному человеку...

Внутри у Данилы все заледенело. Сознание сжалось до размеров жидкобородой морды, маячившей перед ним. Он понял, что настал его смертный час. Сейчас его отвезут в операционную, дадут наркоз, из которого он уже никогда не выберется...

В палату вкатили носилки. Но за ними появился еще один персонаж. Джек-Потрошитель собственной персоной. Морда красная, глаза навыкате, в руках бутылка коньяку.

– Кто у нас тут Борзов? – спросил он у мозгляка.

Жидкобородый показал на Данилу.

– Его под нож?

– Его.

– Нет, давайте этого... – Влад показал на Андрея.

Одним лишь движением руки обрек его на смерть.

– Но я уже решил...

– Плевать, что ты тут решил, – пьяно заявил Потрошитель. – Тут все я решаю...

Мозгляк поджал губы. И сам лично подкатил каталку к койке Андрея. Санитары легко уложили на носилки беспомощное тело боевого капитана. И вывезли из палаты. Вслед за ними с обиженным видом исчез и жидкобородый. Зато остался Джек.

Он с подлой ухмылкой смотрел на Данилу. Отхлебнул из бутылки.

– Любишь свою Анюту?..

Данила ее любил. Но этому скоту какое до всего этого дело?

– Теперь я буду ее любить...

И он принялся описывать, как, куда и в каких позах будет иметь Анюту. С каким бы удовольствием Данила свернул шею этому ублюдку. Но, увы, он не в состоянии это сделать...

– Завтра твоя очередь, – после изложения скабрезных подробностей сообщил подлец. – Завтра уйдешь за своим дружком... А мы с Анютой помашем тебе ручкой. Ха-ха!..

Потрошитель ушел. А Данила остался в палате один. Без друга Андрея, которого повезли на живодерню.

А завтра туда же отправят и Данилу... И самое страшное, он абсолютно не может этому воспротивиться...

Он умрет. Анюта же достанется Джеку-Потрошителю. Тот во всех подробностях расписал ему, что он будет с ней делать...

Самого бы его, подонка, сделать. Только не под какого-нибудь трахаря подложить, а пулю в череп вогнать... Но как до этого гада добраться?..

Вдруг до Данилы дошло. Это невероятно, но ему так и не сделали парализующий укол. И если в ближайшее время не сделают, то к нему вернутся силы. И тогда...

Что будет тогда – об этом Данила вдруг враз расхотел думать. Испугался, что столь бурными мыслями привлечет к себе санитара. Тот вспомнит, что узник остался без укола...

Нет, лучше не думать ни о чем. Утихомирить мысли, спрятать поглубже эмоции. И ждать чуда...

* * *

– А что вам не нравится, господин Серьев? – пыжился Влад Петрович.

– Все готово к операции... – возмущенно отвечал Семен Павлович. – Пациент уже на столе... А вы говорите – подождите...

– Да? Уже все готово?.. – пьяно удивился Книжник. – Но подождать придется...

Он в который уже раз приложился к бутылке, повернулся к Серьеву спиной и, пошатываясь, двинулся к охраняемому блоку.

Семен Павлович только вздохнул.

Господин Книжник ему всегда нравился. Приятный мужчина. И качество у него есть хорошее – не мешает работать. Но в последнее время как с цепи сорвался.

Девку ему захотелось. Впереди, мол, долгие месяцы заточения – подругу дней его суровых ему подавай. Нашел одну красотку. Только та строптивой оказалась. Так он целый спектакль разыграл. До смерти запугал бедную. Но и после этого покорности от нее не добился.

Но ведь это не проблема – девку поиметь. Ширнул ей укольчик – и делай дело, гуляй по телу смело... Но нет, у Влада Петровича спьяну ум за разум зашел. Хочет, чтобы его девка при операции присутствовала. Мол, тогда она точно брыкаться перестанет...

Ладно, можно и подождать. И комната при операционной специальная есть. Ничего страшного, если девку лишний раз постращают.

Худо другое. Господин Книжник нагло вмешался в процесс подготовки к операции. Сломал все планы Семена Павловича. Под нож готовили одного, а пойдет другой.

Серьев не любил подобных казусов. Знал, что суматоха – гибель для дела. В суматохе можно допустить просчет, сделать ошибку. И хорошо, если эта ошибка не станет роковой...

Не нравилось Серьеву поведение Влада Петровича. Тем более он смутно чувствовал какой-то подвох. Что-то важное он упустил. Что-то очень важное...

Но не для того он заведующий лабораторией, чтобы осуждать своего начальника. Его дело – обеспечить процесс переработки живого материала. И он должен сделать все, чтобы не случилось никаких сбоев...