Если наступит завтра

– Совет директоров очень боится, чтобы эта история не получила огласки, – деликатно попросил Мачада, – но я уверил их, что клиент ваш – человек очень осторожный.

– Можете не сомневаться, – утвердительно кивнул Ренделл.

Покинув музей, Генри Ренделл взял такси и направился в зеленый район на северной окраине Мадрида, поднялся на третий этаж дома и постучал в дверь. Ему открыла Трейси. За ней стоял Сезар Поретти. Трейси вопросительно взглянула на Ренделла, и он утвердительно кивнул.

– Им не терпелось поскорее сплавить картину, – бросил он.

Трейси обняла его.

– Входите.

Поретти взял картину и положил ее на стол.

– Сейчас, – проговорил горбун, – вы увидите чудо. – Гойя оживет.

Он достал бутылочку метилового спирта и открыл ее. Едкий запах наполнил комнату. Пока Трейси и Ренделл смотрели, Поретти намочил ватку в спирте и очень аккуратно промокнул Лукаса. Немедленно подпись Лукаса начала исчезать. Под ней оказалась подпись Гойи.

Ренделл с восторгом произнес:

– Великолепно.

– Идея была мисс Уитни, – признался горбун. – Она спросила, возможно ли закрасить подлинную подпись художника фальшивой подписью и затем вновь сделать подпись художника.

– А он придумал, как осуществить трюк, – улыбнулась Трейси.

Поретти скромно ответил:

– Совершенно просто. Заняло не больше двух минут. Весь фокус заключался в красках, которые я использовал. Во-первых, я покрыл подпись Гойи слоем супер-очищенного прозрачного лака, чтобы сохранить ее. На нее я нанес имя Лукаса быстро сохнущей акриловой краской. Затем поверх нее написал имя Гойи масляной краской с использованием яркого лака картины. Когда верхнюю подпись убрали, то выступило имя Лукаса. Если бы они стали смывать и дальше, то обнаружили бы первоначальную подпись Гойи. Но, конечно же, они так не поступили.

Трейси пожала всем руки.

– Я хочу отблагодарить вас обоих.

– Иногда вы все-таки нуждаетесь в эксперте картин, – подмигнул Генрих Ренделл.

Поретти спросил:

– Как вы собираетесь вывезти картину из страны?

– Я ожидаю курьера, который и заберет ее. Ждите моего звонка. – Она еще раз пожала им руки и вышла.

По дороге в Ритц Трейси переполняло радостное чувство.

– Все дело в психологии, – думала она.

С самого начала она убедилась, что совершенно невозможно украсть картину из Прадо, и ей необходимо было перехитрить всех и подставить им нечто в раме, отчего дирекция не преминула бы избавиться сама. Тут Трейси представила лицо Джеффа Стивенса, когда он узнает, что его обскакали, и вслух рассмеялась.

Она ждала в номере отеля курьера, и когда он прибыл, то сразу же позвонила Сезару Поретти.

– Курьер у меня, – сказала Трейси, – я посылаю его к вам за картиной. Смотрите, чтобы…

– Что? О чем вы говорите? – воскликнул Поретти. – Ваш курьер забрал картину полчаса назад.

Глава 31

Париж. Среда, 9 июля – полдень В частном офисе на Рю Матиньон Гюнтер Хартог говорил:

– Я понимаю ваши чувства относительно того, что случилось в Мадриде, Трейси, но Джефф Стивенс оказался первым.

– Нет, – поправила его резко Трейси. – Я была там первой. Он оказался последним.

– Но Джефф доставил ее. «Пуэрто» уже в пути к моему клиенту.

После всех ее планов и проработок, Джефф Стивенс перехитрил ее. Он сидел в засаде и поджидал, пока она проведет самую опасную работу и в самый последний момент преспокойно сбежал с призом. Как он, должно быть, смеялся над ней все это время!

Вы совершенно особенная, Трейси. Фу, какой мерзавец.

Трейси не могла без стыда вспомнить ту ночь, когда они с Джеффом смотрели танцы фламенко.

Господи, какая же я была дура! – думала она.

– Я всегда считала, что никогда не смогу убить человека, – твердила Трейси Гюнтеру, – но с каким удовольствием убила бы сейчас Джеффа Стивенса.

Гюнтер кротко отвечал:

– О, дорогая, надеюсь, только не здесь. Он как раз собирается прибыть сюда.

– Он… что? – Трейси даже вскочила со своего места.

– Я говорил вам, что у меня для вас предложение. Оно потребует партнера. По моему мнению, он единственный, кто…

– Я лучше умру от голода, – воскликнула Трейси. – Джефф Стивенс самое ничтожное…

– О, что такое, я слышу, кто-то упоминает мое имя, – в дверях, сияя, стоял Джефф Стивенс. – Трейси, дорогая, вы еще более прекрасны, чем обычно. Гюнтер, мой друг, как поживаете?

Мужчины пожали друг другу руки. Трейси стояла рядом, холодная ярость так и клокотала в ней.