Если наступит завтра

Сначала Чарльза позабавили, а затем и заинтриговали пылкие аргументы стоявшей перед ним очаровательной молодой женщины. Их спор продолжился во время обеда в старом ресторане Букбиндери.

В начале Чарльз Стенхоуп III не произвел на Трейси сильного впечатления, хотя она и понимала, что он – один из главных Филадельфийских призов. Это был тридцатипятилетний, богатый и удачливый представитель одной из старейших семей Филадельфии. Рост 5 футов 10 дюймов, с жидковатыми волосами песочного цвета, карими глазами и строгими педантичными манерами. Таков он, думала Трейси, рожденный богатым.

И будто читая ее мысли, Чарльз наклонился через столик и сказал:

– Мой отец полагает, что меня подменили в родильном доме.

– Как?

– Я – отбросы. Оказывается, я не думаю, что деньги – это все на свете. Но, пожалуйста, никогда не говорите моему отцу то, что я вам сказал.

Это было так очаровательно непритязательно, что Трейси в раз оттаяла. Хотела бы я знать, как это быть замужем за таким, как он – одним из столпов общества.

На дело, которое заняло у отца Трейси большую часть жизни, Стенхоуп смотрел с легкой усмешкой как на забаву.

Да, Стенхоупы и Уитни никогда не смешаются, думала Трейси. Масло и вода. Стенхоупы – это масло. Я веду себя как идиотка. Поговорили о личных особенностях. Мужчина пригласил меня пообедать, и я решила, что когда-нибудь выйду за него замуж. Да, скорей всего, мы даже никогда больше не увидимся.

Чарльз сказал:

– Я надеюсь, завтра вы свободны и пообедаете со мной…

***

Надо сказать, что в Филадельфии было на что посмотреть и чем заняться. По субботним вечерам Трейси и Чарльз отправлялись на балет или слушали Филадельфийский Оркестр под управлением Риккардо Мути. В течение недели они изучали Новый Рынок и уникальные магазины на Сосайетс Хилл. Они ели бифштексы с сыром в кафе под открытым небом у Жено и обедали в кафе Рояль, одном из самых дорогих ресторанов Филадельфии. Они бродили по магазинам Главной Площади и восхищались Филадельфийским Художественным Музеем и Музеем Родена.

Трейси замерла перед статуей Мыслителя. Она взглянула на Чарльза и улыбнулась: «Это ты».

Чарльза не привлекали спортивные упражнения, а Трейси с удовольствием занималась спортом, поэтому по утрам каждое воскресенье она бегала трусцой вдоль Вест-Ривер-Драйв или отправлялась на лыжную прогулку на Скулнил-Ривер. По субботам после обеда она посещала занятия восточными единоборствами, и после часа усиленной тренировки, изнуренная, но в приподнятом настроении, она отправлялась на свидание с Чарльзом к нему на квартиру. Он был гурман и отличный повар, любил готовить всякие экзотические блюда вроде Марокканского бистилла или гуо-би-ли, блюда северного Китая, или тахин де пуа а цитрон для себя и Трейси. Чарльз был самой пунктуальной личностью из всех, кого Трейси когда-либо знала. Однажды она на 15 минут опоздала к обеду, на который собиралась пойти с Чарльзом, и вечер был безвозвратно испорчен. После этого она дала зарок больше не опаздывать.

У Трейси был маленький опыт в сексе, но очевидным для нее стало, что Чарльз занимался любовью точно так же, как он и жил – аккуратно и очень правильно. Однажды Трейси решила быть более смелой и оригинальной в постели, и так шокировала Чарльза, что начала тайно спрашивать себя, а не имеет ли она сексуальных отклонений.

Беременность обрушилась на нее совершенно неожиданно, и Трейси почувствовала себя неуверенно. Чарльз никогда не касался предмета женитьбы, и ей не хотелось, чтобы он женился исключительно из-за ребенка. Она не знала, делать ли аборт или оставить ребенка. Сможет ли она воспитать его одна без помощи отца и будет ли это хорошо для малыша?

В один из вечеров она решила рассказать эту новость Чарльзу сразу после обеда. Она решила приготовить что-нибудь вкусненькое для него у себя дома и, нервничая, сожгла блюдо. Поставив перед ним подгоревшее мясо с бобами, она напрочь забыла заранее подготовленную речь и быстро выпалила: «Прости, Чарльз, но я – беременна.»

Воцарилось молчание, длившееся так невыносимо долго, что Трейси готова была уже разрушить его, как Чарльз сказал: «Конечно же, мы поженимся.»

Трейси почувствовала как гора свалилась с плеч.

– Я не хочу, чтобы ты думал, что ты должен на мне жениться, ты знаешь…

Он поднял руку, останавливая ее.

– Я хочу жениться на тебе, Трейси. Ты будешь замечательной женой.

Потом медленно добавил: