Игры сердца

Глава 13

Глупо было не сообщить о своем приезде. Безусловно, очень глупо. Но Нелли не представляла, что именно стала бы сообщать. Ванька записал ей Данин телефон, но как по нему позвонить, что сказать? Привет, Даня, встречай, я решила тебя навестить? Или отправить письмо с такими же бодренькими словами? И то и другое было непредставимо.

Может, если бы Ванька был дома, она попросила бы позвонить его. Но сын неожиданно уехал, и непонятно было, когда он вернется. Вид у него перед отъездом был такой тревожно-сосредоточенный, что Нелли решила не беспокоить его своими делами. В конце концов, он взрослый человек, и у него собственных забот хватает. С женой своей бессмысленной никак не разберется, теперь еще поездка какая-то странная… Наверное, по работе неприятности. Захочет – скажет, а не захочет – ну и нечего нервы ему зря трепать.

Таким вот образом Нелли и оказалась теперь в аэропорту Бен-Гурион одна, с английским разговорником в руке и с полным отсутствием представления о том, как ей добираться до Иерусалима.

Впрочем, неясностей с транспортом и прочих подобных трудностей Нелли как раз не боялась. Она часто ездила в Европу и предполагала, что жизнь в Израиле налажена не хуже, чем в любой нормальной стране.

Другого она боялась, совсем другого, и этот страх, то есть не страх, а трепет, или тревога, или даже отчаяние, – это преследовало ее всю дорогу.

В аэропорту она взяла такси и показала водителю бумажку с иерусалимским адресом. На то, чтобы разбираться с маршрутами экспрессов и приобретением билетов, у нее сейчас просто не хватило бы сосредоточенности.

Всю дорогу Нелли смотрела на дорогу и вспоминала, как подружка рассказывала ей, что на иврите нельзя сказать «еду в Иерусалим», а можно только – «поднимаюсь в Иерусалим».

Пока она поднялась в Иерусалим, на его холмы опустился вечер. Водитель выгрузил ее чемодан рядом с домом и что-то спросил. Нелли пожала плечами, он улыбнулся и развел руками, словно извиняясь: что, мол, поделаешь, я на твоем языке не говорю. Нелли расплатилась, и он уехал. Она набрала код Даниной квартиры, послушала звонок. Ответом ей была тишина.

«А ты думала, он днем и ночью у окошка сидит и тебя дожидается? – сердито подумала она. – Он, может, на Мертвом море отдыхает. Или в Эйлате к коралловым рифам ныряет, да мало ли где. Дура набитая!»

В первом этаже дома располагалась маленькая лавка; Нелли вошла туда. Надо было успокоиться и решить, что делать дальше. И, наверное, все же позвонить Дане – по крайней мере узнать, в городе ли он.

Красавец-араб, стоящий за прилавком, улыбнулся и что-то спросил. Нелли улыбнулась в ответ – собственная жалкая улыбка, разумеется, не шла ни в какое сравнение с его ослепительной – и показала на бутылку воды. Размышлять на уличной жаре не хотелось, и она открыла эту бутылку здесь же, в лавке, присев на плетеный стул в углу. Араб тем временем обслуживал других покупателей, видимо, постоянных, потому что они оживленно с ним болтали. На груди у него Нелли заметила крестик. А она-то думала, все арабы мусульмане. Ничего она не знала о здешней жизни, и никому она в здешней жизни не была нужна…

Нелли с тоской смотрела на спины покупателей и чувствовала свою ненужность так ясно, как, наверное, не чувствовала ее никогда.

«Что с того, что он про меня расспрашивал? – тоскливо думала она. – Обычный интерес к прошлому, больше ничего. Да Ваньке и показалось, может, что он именно мною интересовался. Это он про Ванькину жизнь расспрашивал, а заодно и я подвернулась. Ну конечно, он просто спрашивал сына, как тот жил. И чего я приперлась, кто меня звал?»

Даня ни разу не позвонил ей после Ванькиного возвращения из рейса, и только круглая дура могла не понять, что означает его молчание. Круглой дурой она и являлась, это ясно.

Нелли допила воду, встала и вышла из лавочки под громкий смех хозяина и покупателей. Смех, конечно, относился не к ней – до нее никому здесь дела не было.

Она прошла по улице вдоль домов. Наверное, надо было понять, где находится какая-нибудь гостиница. Или сразу найти такси да и ехать обратно в Бен-Гурион?

Небо стало густо-синим, звезды повисли на нем низко, как блестящие капли на деревьях после дождя. Нелли вспомнила, как Ванька рассказывал про эти иерусалимские звезды, которые чуть не на головах у них с отцом вздрагивали, когда они сидели на втором этаже маленького марокканского ресторана, на открытой веранде… Ресторан был где-то рядом с домом. Ванька говорил, что отец часто в нем ужинает.