Блондинка с пистолетом

Обед впечатлял. Свекольник с крупным куском мяса, картофель фри с аппетитной отбивной, салат, две бутылки холодного пива. Лариса хотела есть, но тем не менее к еде даже не прикоснулась.

Если верить Нинель, то она просто обожает риск. А приставать к Ларисе с грязными намерениями – это все равно что совать голову в разинутую пасть тигра. Если, конечно, руки ее и ноги не будут стянуты стальными браслетами на цепях... Но Нинель может подстраховаться.

Для этого в пищу к Ларисе могли добавить какой-нибудь раскрепощающей дряни вроде порошка из шпанской мушки. А можно угостить порошком из галлюциногенных грибков. Да мало ли что может взбрести в голову озабоченной самке с кобелиными инстинктами...

Ближе к вечеру дверь снова открылась, и в комнату втолкнули обескураженную Лизку. Лариса не стала скрывать радости от встречи с подругой. И плевать, что у нее был лесбийский секс. Ведь это ее личные проблемы...

– Ты чего такая расстроенная? – спросила Лариса.

– А что, заметно? – уныло вздохнула Лизка.

– Как прошла ночка?

– Лучше не спрашивай.

– Хорошо или плохо?

– Плохо... Представляешь, эта сучка Нинель меня домогалась...

– Представляю.

– Лесбиянка хренова!

– Это ты про кого?

– Про Нинель, про кого же еще?

Видимо, Лизка не подозревала, что кобла подслушивает их разговор.

– Тебе что, не понравилось?

– Да как сказать, – густо покраснела Лизка. – Я вчера много выпила, а я тебе говорила про свои пьяные фантазии... Нинель сказала, что я могу жить с ней... Эх, если бы она была мужиком!

– Но она баба...

– В том-то и дело. А с бабой жить как-то не с руки. Да и пить много нельзя, можно спиться...

– Не сопьешься, – усмехнулась Лариса. – Рано или поздно эту сучку посадят. Или застрелят...

– Скорее всего, она найдет себе новую подругу. Вернее, уже нашла. – Лизка смотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых светился животный страх.

– Этот ты про кого?

– Про тебя... Нинель сказала, что сегодня она будет спать с тобой...

– На смертном одре она будет спать...

– Лариса, я знаю, на что ты способна. Я даже знаю, что Нинель тебя немного побаивается. Но ей так хочется переспать с тобой...

– Откуда такие подробности?

– Она сама мне сказала... Она мне много чего сказала...

Краска уже сошла с ее щек. Осталась только мертвенная бледность.

– Что конкретно она тебе сказала?

– В том-то и дело, что сказала она очень конкретно... Сначала спросила, как давно мы с тобой дружим. Я сказала, что давно. Тогда она спросила, будешь ты плакать или нет, если со мной что-нибудь случится...

– Что с тобой может случиться? – встревожилась Лариса.

– Нинель сказала, что ей сейчас очень нужна селезенка для пересадки одной девушке. Сказала, что моя селезенка ей подойдет...

Казалось, Лизка вот-вот разрыдается.

– Ей нужна моя селезенка! А я же знаю, чем эта тварь занимается!.. Ну как же мы могли так влететь, а! Скажи, какого хрена ты полезла в это дело!

– Заткнись! – прикрикнула на подругу Лариса.

Этого хватило, чтобы истерика прекратилась. Иначе пришлось бы заниматься рукоприкладством.

– Лариска, Нинель хочет вырезать мне селезенку! Лариска, она убьет меня!.. Лариска, только ты можешь меня спасти!

– Что я должна сделать?

Догадка вызвала сосущее ощущение под левой лопаткой.

– Нинель сказала, что если ты будешь с ней ласковой, то со мной ничего не случится...

Лариса не ошиблась в своем предположении. Чтобы заполучить ее себе в постель, Нинель перешла на самый банальный шантаж... Но вся острота ситуации заключалась в том, что Нинель запросто могла осуществить свою угрозу. Именно острота, потому что внутренние органы вырезаются острым-преострым скальпелем. Лариса мысленно представила, как холодное лезвие касается кожи, и по телу пробежала дробная дрожь. Лизку же колотило, как в болотной лихорадке, на лбу выступили крупные капли холодного пота.

– Хорошо, я буду с ней ласковой, – чтобы успокоить подругу, пообещала она.

Ласковой она не будет, на это Нинель может не рассчитывать. Не будет на ее улице лесбийского праздника, пусть и не надеется. Ведь если даже Лариса согласится на розовый секс, ей все равно не жить. Как только кобла добьется своего, она тут же избавится и от нее, и от Лизки. Опасные свидетели ей ни к чему... Но лучше не говорить подруге о своих опасениях, она и без того расстроена до невозможности.