Я, Евлампия Романова, всегда знала – супругам нельзя работать в одной...
Груня Пичугина никогда не была за границей. И вдруг режиссер театра, где...
– Лизка, ты ничуть не изменилась, – насмешливо посмотрела на подругу Лариса. – Как была балаболкой, так и осталась...
– Зато я правду говорю. А знаешь, в чем правда? Нам с Тимошей хорошо вместе. Только его все равно на тебя тянет...
– Ты передай ему, что я ни с кем после него не спала. И с его Нинель у меня ничего не было. Так что пусть на меня не заморачивается...
– Да, думаешь, он извращенец? Нет, это у него в подкорке сидит. А так он мужик нормальный. Он же только обрадуется, что ты ни с кем не спала...
– Тогда вообще ничего не говори... Да, кстати, обручального кольца не вижу.
– Так мы пока что в гражданском браке. Говорю же, хорошо живем... Вернее, жили. До вчерашнего дня... Говорят, что в Москве случайно знакомого не встретишь. Не знаю, не знаю, там где действует закон подлости, там все возможно. И дернул нас черт заехать в этот чертов кабачок!
– А может, это судьба? – подзадорила подругу Лариса.
– Судьба?! – взвилась Лизка. – Тимофей так и сказал вчера: это, говорит, судьба! Типа знак свыше! Говорит, что должен был встретиться с тобой, и встретился... Он снова тебя ищет! И я боюсь, что найдет...
– Ну и найдет, и что?.. Мужик он, конечно, интересный, но я уже перегорела...
– И что, даже не клюнешь?
– Кто его знает, может быть, и клюну. Не бывает неприступных бастионов... Но ты же моя подруга, и я не стану отбивать у тебя мужика. К тому же я ему неинтересна, если ни с кем не спала...
– Лариска, ты прелесть! – растрогалась Лизка. – Я столько гадостей тебе сделала, утопить хотела, Тимофея увела, а ты...
– Ты смотришь на меня с благодарностью, а сама думаешь, какая же я дура...
– Я тебя умоляю!.. Была б ты дурой, всю жизнь бы дома за своим долбаным компьютером просидела, а ты... Видела я, с каким мужчинкой в ресторане гуляла. Вроде бы ничего из себя экземпляр. Богатый?
– Да вроде не бедствует.
– Ты что, в самом деле с ним не спала?
– Хватит об этом... Ты мне лучше про Нинель расскажи?
Резкий переход от мягкой реальности к жесткому прошлому подействовал на Лизку как ушат ледяной воды. Девчонку передернуло изнутри, кровь сошла с лица.
– А что про нее рассказывать? – робко спросила она.
После задержания Нинель провела за решеткой чуть больше месяца. Следствие установило, что в подпольной клинике при пансионате проводились противозаконные операции по пересадке человеческих органов. Но серьезными уликами оно не располагало. И причастность Нинель к этому делу попробуй докажи.
Отправить ее в места не столь отдаленные можно было по факту похищения сотрудника правоохранительных органов. Как ни крути, а она фактически похитила Ларису, домогалась ее. Но Нинель вывернулась и из этой ситуации. Она ловко спихнула всю вину на покойного Митька, якобы это была его идея похитить Ларису. Исполнителем тоже был Митек – ведь он стрелял в нее из усыпляющего пистолета.
Диктофонная запись с признательными показаниями Нинель не могла служить доказательством в суде. Дело в том, что следствие выкопало один неприятный для Ларисы факт, а именно, компрометирующую видеозапись. Она допрашивала Нинель с пистолетом в руке и не знала, что в это время находится под прицелом потайной видеокамеры. И еще стрельба, которую она вела на поражение. Все покойники до того, как стать ими, были с оружием. Это вроде бы и оправдывало Ларису. Но в то же время никто не угрожал ей оружием, а она первая открыла стрельбу...
Как ни выкручивалась Нинель, ее все же можно было зажать в тиски.
Но тогда досталось бы и Ларисе. Следствие пошло на компромисс. Уголовное дело развалилось за отсутствием доказательств, Нинель и ее сообщники вышли на свободу. А Ларису просто оставили в покое.
К тому времени она с головой ушла в дела насущные, и Нинель ее интересовала постольку-поскольку. Не было никакого желания гоняться за ней и брать за жабры. Да и сейчас она думала о ней как о чем-то второстепенном. Не до нее...
– Как что? Разве Тимофей не ее брат? – слегка удивленно посмотрела на подругу Лариса.
– Ее, – кивнула Лизка. – Только он и думать о ней не хочет. Он сказал, что вычеркнул ее из своей жизни...
– Нинель не помарка, а жирная-прежирная клякса, ее так просто не сотрешь...
– Не знаю, но мы с Тимофеем о ней вообще не разговариваем. И его отец старается про нее не говорить. Она опозорила их семью...
– Как здоровье Аркадия Серафимовича?
– Неважно. Новая печень плохо прижилась... Тимофей говорит, что он сам ее отторгает, как злую память о блудной дочери... Ее вообще никто знать не хочет...