Выйти замуж

Как бы там ни было, прочитанное им не забывалось, не стиралось одно другим и не просилось наружу. Хотя обычно книгочеи, переполнившись знаниями как бочка водой, выплескивают их на нас, утомляя своей эрудированностью. Строев ни на кого не выплескивался. Прочитанное укладывалось в глубинах его сознания на полочки и могло быть затребовано только по вашей просьбе. Когда я впервые решила отправиться в путешествие по этим полочкам, то через несколько часов заблудилась, так и не увидев конца хранилища. Да и все мои последующие попытки найти стену незнания в этом погребе так и не увенчались успехом.

По характеру он не боец и не трибун, по внешности весьма неприметен — следствие полного отсутствия честолюбия. Однажды я сравнила его с мотором самой совершенной конструкции: чудом техники, с виду неказистым и изобретенным кустарем из провинции. Стоит себе этот мотор на выставке, бесполезный и никем не оцененный. Железка и железка, не то что новенький автомобиль. Строев понимающе кивнул и иронично заметил, что мощность измеряется в лошадиных силах, а коммерческий успех в рублях.

Знакомству Строева с моей подругой Люсей предшествовала череда событий, которые Николай Иванович вспоминает со стыдом и смущением.

Итак.

Жизнь милицейского пенсионера Николая Ивановича Строева на заслуженном отдыхе и после развода с женой протекала замечательно. Крепкий чай и газеты утром, рюмочка любимого марочного портвейна и дремота на диване с книжечкой днем, шахматы на бульваре или телевизор и еще рюмочка вечером. Никто не отдавал Строеву распоряжений и не указывал на недостатки. Никто, кроме собаки Дуси, от него не зависел. Но именно собака и испортила безмятежное строевское бытие. Однажды ночью он проснулся от странной возни в углу комнаты. Дернул за шнурок торшера и ахнул:

— Дуся, ты сошла с ума.! Прекрати! Прекратить Дуся никак не могла: она рожала щенят.

— Ты когда же это? — возмутился Строев. — Вот бабья натура! Умеете вы шито-крыто свои делишки обделывать.

Строев ругался во множественном лице, имея в виду и свою бывшую жену Ксению, в наследство от которой осталась собака. В свое время, вытряхнув всю его милицейскую зарплату, жена купила породистого щеночка колли. Когда Дульцинея, наконец, приобрела необходимые санитарные навыки, Ксения к ней окончательно охладела, а Строев, напротив, привязался. Сообразительная псина на прогулке сама водила его по маршруту трех пивных ларьков в районе. Если около них не толпилась очередь, она чинно проходила мимо, если народ стоял, садилась и терпеливо ждала, пока хозяин снимет усталость служебную и семейную.

Дуся произвела на свет двенадцать щенков чудовищного пестрого окраса, и через месяц они превратили счастливую строевскую жизнь в борьбу за выживание. Он бегал по магазинам в поисках молока и сыпучего детского питания, газеты отправлялись на подстилки нечитанными. В пяти районных и двух городских библиотеках без него заскучали немолодые, но романтически настроенные библиотекарши. Половина пенсии ушла на гонорар ветеринару, когда вся свора вдруг отчаянно запоносила. Длинный список собачьего доктора Строев осуществил только наполовину, но от портвейна пришлось отказаться. Он не ходил играть в шахматы на бульвар, потому что Дульцинея одна с веселой оравой не справлялась. Телефон, телевизор, радио — все, что имело провода, не работало, потому что щенки обожали грызть шнуры. Двенадцать пар челюстей точили свои молочные зубки о мебель и добывали кальций из-под обоев. От обильного увлажнения паркет во многих местах вздулся, почернел и походил на шкуру давно сдохшего крокодила.

Строев в очередной раз давал себе обещание отправиться на Птичий рынок раздавать щенков, когда в дверь позвонили. Он пошел открывать, полагая, что это сердобольная соседка принесла щенкам объедки. На пороге стояла незнакомая женщина. Строев перепуганно вытаращил на нее глаза, как бы пытаясь приковать к себе взгляд дамы. Он испугался, что она опустит глаза на его ноги. Носки его тапочек и носки его носков были изъедены собачонками, и сквозь лохмотья неприлично торчали голые пальцы.

— Николай Иванович, вы меня не узнаете? — светски спросила дама.

— Э-э, — потянул Строев и принялся маневрировать ногами.

Одну ступню он засунул под коврик у двери, а другую спрятал за пяткой. И оказался в нелепой позе школьника, которого вовремя не отпустили с урока.

— Я Зоя Марковна Крушницкая. Мы с Ксенией вместе занимались в группе экстрасенса Сидорова. Никак не могла к вам дозвониться, поэтому вот, без приглашения.