Пересмешник

– Вы самая лучшая из моих последних грез, – наконец сказал он.

Талер скривил губы то ли в усмешке, то ли в жалостливом сочувствии.

– Кто вы? – спросил я.

Он не ответил. Забормотал что-то и провел перед собой рукой, общаясь с кем-то другим.

– Считаешь, что это Ночной Мясник? – хмуро обратился ко мне Талер.

– Только потому, что человек использует наркотик, живет в таком месте и собирает тематические газетные вырезки нельзя назвать его убийцей, о котором говорит весь город. К тому же посмотри на него. Он так слаб, что даже муху прихлопнуть не сможет.

– Не скажи, – не согласился Стэфан. – Знавал я наркоманов, которые по силе могут поспорить с махорами. Препараты выкидывают с родом человеческим разные фокусы.

– Он же не все время вводит себе в вену мяуррскую дрянь, – с сомнением предположил Талер, не слышавший рассуждений амниса.

Я пожал плечами и убрал Анхель обратно в ножны. На мой взгляд, никакой опасности не было.

– Он старик. А то, что сделал с Греем Ночной Мясник, требует дюжей физической силы. Не так-то легко не просто убить, но еще и раскромсать на тысячу кусочков. Особенно, если это делать быстро.

Так считал не только я, но и Скваген-жольц. Газеты писали, что проверяются врачи, в первую очередь опытные хирурги, способные на раз выпотрошить пациента и собрать его заново. Никаких успехов это не принесло, как и проверка ветеринаров, патологоанатомов, таксидермистов и прочих, связанных с работой, где следует знать хоть какую-то анатомию.

– Я жил с ним многие годы, – произнес старик, глядя в пустоту, и его лицо скривилось, словно он хотел заплакать. – Его идея душила меня, его мысли приносили муки. Каждую минуту. Я так молил Изначальное пламя освободить меня от него…

– И чего ты хочешь от него добиться? – вздохнул Талер, отходя к газетным вырезкам и еще раз просматривая их. – Он себя-то не понимает.

Стэфан предложил перестать заниматься ерундой и уйти от греха подальше. Он тоже считал, что здесь делать нечего.

– Знаете, друзья мои, оно меня все-таки услышало! – рассмеялся старик.

– Кто тебя услышал, старче? – устало сказал Талер.

– Пламя! Оно освободило меня от этого человека. Но и ему дало свободу, выпустило! Выпустило в мир! Это я! Я виноват в этом!

Он обхватил голову руками и зарыдал, покачиваясь из стороны в сторону.

– Я виноват! О, Всеединый! Я так виноват! Прости, прости меня за все эти жертвы! Я не смог его остановить!

Он рыдал, размазывая по лицу слезы, и кашлял, а я со все возрастающей жалостью понимал, что нельзя оставлять здесь больного человека, пускай он сто раз сумасшедший и тысячу раз наркоман. В Рапгаре существовали социальные службы, и они вполне могли позаботиться о старике, особенно если он окажется гражданином. В мэрии существуют специальные фонды как раз для таких, как он.

– Он не желал слушать меня, молодой чэр, – прошептал старик, явно обращаясь ко мне и в то же время глядя сквозь меня. – Его навязчивая идея пройти по дороге до конца… его привлекало желание распахнуть двери дома… он так этого хотел, что сам себя боялся. Но я видел в его глазах лишь кровь и смерти. Много смертей.

Старикан зарылся обратно в тряпки, сдавленно рыдая и говоря, что он не хотел, чтобы так все получилось.

– Сгоревшие души, Тиль! – вспылил Стэфан. – Неужели ты не видишь, что мы бесполезно тратим время! От него нельзя ничего добиться!

Талер, судя по всему, был точно такого же мнения. Я же отличался большим упорством и упрямством и вновь выудил наркомана из рваных одеял. Я во что бы то ни стало, намеревался узнать от него о тех людях, что напали на мой дом в поисках Эрин.

– Я пытался его остановить. Предупредить! Избежать жертв! Говорил, но меня не слушали! Я вижу каждое убийство, все, что случится! За что мне такая мука?! За что в мою последнюю ночь?! Кровь! Так много крови! Он пройдет этой дорогой до конца, и никто не сможет его остановить!

– Ему не хватало благодарных слушателей, – сказал Талер, но я резко вскинул руку и гневно тряхнул головой, показывая ему, что он должен молчать.

– Все мои грезы только об этом! Я знаю, что произойдет! О, Всеединый, ну почему они не желают слушать меня?!

Кажется, наконец-то из этих бессвязных причитаний у меня начала складываться кое-какая, пускай и пугающая картинка.

– Я тупой кретин! – прошептал я. – Талер, кажется, мы утерли нос всему синему отделу Скваген-жольца!

– Ты изменил свое мнение и считаешь, что перед нами Ночной Мясник? – вяло поинтересовался он.