Шумный балаган

– Да…

– Тогда катись отсюда!

– А можно… Можно я останусь? Мне с вами в кайф… Это Арина все…

– Оставайся. Только тогда я мамой тебя буду делать. А ты как думала?

– Ну, я не против…

– Вот и ладушки!

Антон обнял Зину за плечи. А когда вернулась Арина, его пятерня уже бесцеремонно тискала податливую грудь. Арина все поняла без слов. И тоже осталась. Придвинулась к Косте, сама положила руку ему на коленку. А он уже был достаточно под градусом, чтобы вообразить себя в одной с ней постели. Тем более что было куда ее вести. Вчера они с пацанами сняли полдома в своем районе. С матерью жить невозможно – пьет, зараза, и мужиков к себе водит. А ее хахалей он терпеть не может. Чуть что не так, сразу в морду. Одного такого урода до смерти чуть не забил, а другому челюсть свернул. За первого никто не спросил, а из-за второго чуть дело в ментовке не пришили… Может, Арина тоже такой же матерью для своего сына будет. Пусть будет, лишь бы только не для его ребенка. Надо бы поберечься, чтобы ее потом не раздуло.

Костя уже представил, как будет ставить девку на четвереньки, когда на смену бородатому песняру на эстрадную площадку вышла роскошная дива с белоснежными волосами. Платье длинное до пят, но грудь открыта до такой степени, что неясно, как она держится в лифе. А ведь не вываливается, и даже сосков не видно. Хотя бюст у нее мощный. Высокий, упругий. Да и не только грудь заслуживала внимания. Лицо красивое. Глаза как два прожектора – не горят, а ослепляют. Фигурка просто прелесть.

Костя понял, что на блондинку смотрит не только он. И Антон глядит в оба, разинув рот. И Ленька. Да весь зал на нее смотрит – мужчины с восторгом, женщины с завистью.

– Интересно, сколько ей лет? – отстраняясь от Зины, спросил Антон.

– Лет двадцать, не больше, – рассудил со своей колокольни Ленька.

– Ты лучше спроси, откуда она взялась. – Костя вопросительно посмотрел на Арину.

Наверняка она здесь каждый день бывает, должна знать. Но Арина лишь пожала плечами.

– Впервые вижу…

И Зина не прояснила ситуацию.

– А вам-то что?

Нужно было быть полной дурой, чтобы задать такой глупый вопрос. Да Костя уже полжизни готов заложить в ломбард, чтобы хотя бы на часок заполучить эту красотку.

– Знать бы, кто ее… в смысле, кормит? – Антон озадаченно потер щеку.

Похоже, он тоже пошел бы на многое, чтобы подружиться с этой блондинкой.

– Козырь кабак держит, – сказал Костя. – А тебе не все равно?

Козырь был законным вором. И держал не только балаган, но и всю портовую часть города. С ним шутки плохи. Но Костя не боялся его. И хоть сейчас готов был бросить ему вызов. И пусть эта красотка подведет его под монастырь, он не против, лишь бы только игра стоила свеч. А хотя бы одна ночка с ней окупит все. Костя не узнавал себя. Никогда и ни на что он так бурно не реагировал, а тут на тебе…

Красотка взяла микрофон и стала петь.

• В шумном балагане любят собираться
• Жулики, бандиты, воры всех мастей.
• Кто пришел напиться, кто пришел подраться,
• Кто пришел послушать свежих новостей… 

Костя должен был признать, что голос у нее не самый слабый. И как поет! Сколько огня, сколько задора! А ведь эту песню мужик должен зажигать. Не может ее баба петь. Не может, но поет. Да еще как!

• Левка-Паганини если разозлится,
• Он своею скрипкой всех с ума сведет.
• А если сунут четвертак,
• Так он сыграет и не так… 

Не было в тепломорском балагане никакого Левки-Паганини. Некому было здесь терзать народ скрипкой. Но эта красотка и без скрипки сводит с ума. А если еще четвертак ей сунуть…

Костя сначала сорвался с места, а потом уже подумал, что не стоило этого делать. Но ноги уже несли его к эстраде. А рука доставала из кармана четвертной.

Оказалось, он был не один в своем стремлении. Его опередил какой-то черт с рожей прожженного уголовника. Похотливый оскал обнажал золотые фиксы во рту. Ничуть не смущаясь, он запрыгнул на сцену к певице и беспардонно протянул к ней руку с зажатой в пальцах двадцатипятирублевой купюрой. А та даже не дернулась, когда он затолкал четвертной в лиф между ее грудей… Костя оторопел от такой наглости. Но не потерялся. Он понял, что и сам готов проделать такой же трюк.

Но блатарь не просто спрыгнул со сцены, он перегородил ему путь.

– Только попробуй, пацан! – угрожающе прошипел он. – Это моя бикса! Ты че потух, фраерок!

Костя ничего не сказал. Молча оттолкнул нахала плечом и сам запрыгнул на сцену. Купюру в бюст он заталкивать не стал. Сунул ее в протянутую руку. Певица забрала деньги, награждая его благодарным взглядом.