Тина и Тереза

Мысли ее вернулись к Тине Хиггинс. Вчера Лоренс спросил, не была ли девушка беременна, значит, он имел с нею близкие отношения. «Дрянь!» — подумала Джоан, имея в виду мужа. Он не признался ни в чем даже вчера — потрясающе! Она сжала голову руками. Почему так разнится рассказанное Тиной с тем, что знала и знает об этом человеке она, Джоан? Женщину вмиг одолела жгучая ревность. Джоан вновь принялась перебирать бумаги и нашла написанные от руки ноты, довольно толстую пачку. Так вот какова его тайна! Тина Хиггинс знала об этом, а она, Джоан, нет!

«Моей матери», «Ноктюрн», «Песня Вечности», несколько безымянных произведений, а вот еще… «Посвящается Тине». Тине, Тине!

Джоан расплакалась. Она взяла листы, прошла в гостиную, где стояло пианино, и попыталась сыграть мелодию по нотам, но не смогла: слезы застилали глаза, а пальцы не слушались. Тогда она взялась за края листов с намерением разорвать их.

На миг перед глазами возникло лицо Тины, ее серые глаза, печальные и глубокие, как воды озера. Эта девушка ничего не сделала ей, Джоан. Она сама была несчастна. Джоан вдруг поняла, что Тина все знает, — она без сомнения узнала своего возлюбленного на свадебном снимке, узнала и промолчала, пощадив ее чувства. И все из-за Лоренса, из-за Конрада! Что заставило его сменить имя? Может, он совершил преступление? Тогда он у нее в руках, она душу из него вытрясет, если…

— Джоан?!

Она стремительно обернулась, бледная, с исступленным лицом. Лоренс смотрел на нее, стоящую посреди хаоса и разгрома. Но это было ничто по сравнению с тем, что Джоан испытывала в душе, — точно весь мир ее рухнул, и она не могла не то что выбраться из-под обломков, даже вздохнуть.

— Что ты делаешь? — произнес он растерянно и одновременно с угрозой, хотя все и так было очевидно.

— Я все знаю, — хриплым голосом сказала Джоан и откинула волосы со лба.

Лоренс шагнул к ней, и она подняла руки, точно для защиты от удара. Она не успела приготовиться к разговору с ним, и выкрики ее были полубессвязны, как у безумной.

— Лоренс! Конрад О'Рейли! Не подходи ко мне! Ты лгал столько времени, ты не признался даже вчера, почему?! Чья я теперь жена, скажи, чья дочь Мелисса? Ты… ты совершил преступление?!

— Опомнись! — резко крикнул он, и этот возглас немного отрезвил Джоан. — Преступление?! Что ты несешь?!

Умолкнув, она смотрела на него совсем другими глазами.

— Я все объясню, — твердо произнес он.

— Объяснишь… почему лгал? — запинаясь, проговорила Джоан. — И о… Тине Хиггинс?

Лоренс невольно вздрогнул, но, встретив помутневший от горя и растерянности взгляд жены, негромко ответил:

— Да, и о Тине тоже.

Объяснение состоялось через пару часов — к тому времени страсти немного улеглись и супруги смогли говорить относительно спокойно. Джоан собрала с пола бумаги, переоделась и причесалась. Она не строила планов насчет того, как себя держать и что говорить, всецело полагаясь на обстоятельства.

Они сидели в гостиной, в креслах, друг напротив друга, точно за столом переговоров. Верхний свет не зажигали — лица освещались мягким пламенем маленькой лампы.

Они долго и пристально смотрели один на другого, словно ожидали, кто выйдет победителем из этого молчаливого поединка.

Джоан первая опустила глаза, но секунду спустя вскинула их снова.

— Как же мне тебя называть? — с тихим вызовом произнесла она.

— Наверное, так, как привыкла.

Она облегченно вздохнула. Имя Конрада казалось ей пугающим и чужим.

Он начал рассказывать. Речь его была подобна течению реки, воды которой то бурлят, вскипают, кружатся в стремнине, то плавно текут, то летят вниз с высоты, ударяясь об острые камни. Джоан знала: понять истинное настроение Лоренса почти так же невозможно, немыслимо, как уловить движение звезд, но сейчас он был взволнован и, похоже, ничего не пытался скрывать.

Что касается Джоан — она ощущала себя крайне непривычно в ситуации, когда муж вынужден был держать перед нею ответ.

— Почему ты не женился на Тине Хиггинс? — перебила она, чисто по-женски интересуясь в первую очередь именно этим вопросом.

Лоренс помолчал, точно собираясь с мыслями, потом сказал:

— В то время это было трудно сделать. Не знаю, говорила ли тебе Тина о том, что была женой моего отца…

Джоан в изумлении уставилась на мужа, и он слабо улыбнулся в ответ.

— Да, именно так.

— И ты… смог?!

— Да! — жестко произнес он и положил ладонь на обнаженную по локоть руку Джоан. Пальцы его были холодны, и женщина вздрогнула. Неужели от этих воспоминаний в нем не закипает кровь? Значит, всюду один расчет, голый разум?! Она почувствовала, что начинает бояться этого человека.