Тина и Тереза

Спустя четверть часа Конрад почувствовал жару, точно рядом полыхал кратер вулкана. Вдохнув полную грудь раскаленного воздуха, он побежал (если можно было так назвать суматошное продвижение в толпе людей), подобно многим, к той части корабля, где находились шлюпки. Джоан с Мелиссой на руках не отставала ни на шаг, а Бетани безнадежно затерялась в лабиринтах огромного судна.

Завернув за угол, толпа вдруг резко хлынула назад. Рев пламени слился с криками ужаса и боли — кто-то упал, и бегущие наступали на них.

Конрад остановился: перед ним предстало воистину апокалипсическое зрелище. Огонь бушевал, языки пламени вздымались до небес, то тут, то там вспыхивали бесчисленные факелы, кое-где пламя уже лизало палубу, повсюду метались гигантские чудовищные тени. Несколько секунд Конрад завороженно смотрел на извержение огня, потом повернул назад.

Теперь люди бежали в противоположную сторону, преследуемые развертывающейся на глазах исполинской стихией. Всех охватила бессмысленная паника, безудержный натиск ужаса казался непреодолимым. Никто ни о ком не думал, каждый стремился спастись любой ценой — Конрад особенно остро ощутил это, когда увидел, что творилось возле шлюпок.

— Женщины и дети! — кричали члены команды, пытаясь сохранить хоть частицу порядка. — Отойдите, отойдите назад!

Десятки рук тянулись в бессильной мольбе, многие люди остервенело отталкивали друг друга: в жизнь вступал закон природы, закон торжества и победы сильного.

Пытался ли кто-нибудь потушить пожар? Сейчас было поздно думать об этом… Бездна воды, бездна огня. Борьба становилась бессмысленной, оставалось бегство.

Конрад решил во что бы то ни стало посадить жену и дочь в следующую шлюпку, но благие намерения разошлись с жестокой действительностью — людской поток внезапно отшвырнул его от Джоан. Пальцы Конрада, оторвавшись от пальцев жены, на мгновение повисли в воздухе, и он ощутил кончиками обнаженных нервов внезапный холод, ледяную угрозу смерти.

— Джоан! — Вопль отчаяния не был услышан Всевышним… Женщину вместе с ребенком поглотила толпа.

Конрад растерянно озирался. Душу сотрясало паническое чувство. Джоан и Мелисса! Они могут погибнуть!

Позади ревело пламя. У какой-то женщины загорелся подол юбки, и она, хрипло крича, пыталась погасить огонь голыми руками. Никто не реагировал на крики о помощи, никто никого не замечал, никого, кроме самих себя. Позднее, вспоминая эту ужасную ночь, Конрад думал: «Неправда, что в дни больших катастроф в людях просыпается дух единения, нет! Все являют миру единую суть глубоко эгоистичных существ, которые, в панике цепляясь за жизнь, как ни странно, больше всего на свете желают получить то, в чем отказывают другим: помощь, милосердие и поддержку, ибо в минуты всеобщего истребления страх одиночества сродни боязни смерти». Но сам он готов был спасти Джоан и Мелиссу ценой собственной жизни. Быть может, и другие, глядя на своих близких, думали так? На близких — да, но не на чужих! «Чужое» и «свое» — с этими понятиями, святая святых сознательной жизни, человек приходит в мир и с ними же покидает его, зачастую так ничего больше и не поняв.

Сверху что-то с треском обрушилось — Конрад зажмурился, не в силах смотреть на десятки живых факелов. Огонь разгорался все сильнее, «Миранда» погибала на глазах. Счастливчики, которым удалось попасть в шлюпки, с суеверным ужасом в глазах провожали взглядами адское пламя.

Джоан, оставшись одна, совсем растерялась. Она не кричала, не звала на помощь; впавшая в оцепенение Мелисса тоже молчала — прижавшись к матери, судорожно, до боли вцепилась в Джоан руками и спрятала лицо на ее груди. Девочка была тяжелой, и Джоан не могла двигаться быстро. Женщина случайно вновь оказалась возле борта, с которого спускали шлюпку. В ней уже не было мест, но люди буквально лезли друг другу на головы.

— Нельзя, больше нельзя, затонет! — кричали охрипшие матросы, отталкивая обезумевших пассажиров.

— О Господи! — голосила рядом какая-то женщина с растрепанными седыми волосами. — Это же последняя шлюпка! Говорят, несколько сгорело… Все мы погибнем!!

Один из членов команды заметил Джоан.

— Давайте ребенка! — крикнул он и решительно протянул руки.

Джоан, ни о чем не думая, инстинктивно разжала объятия, свои и Мелиссы, и медленно, точно во сне, протянула дочь моряку.

— Возьмите спасательные пояса! — бросил он женщинам и в следующую минуту скрылся с ребенком на руках в обступившей шлюпку толпе.