Тина и Тереза

— Не хочу неприятностей, Нейл. В прошлый раз после твоего отъезда ко мне заявилась полиция и перевернула весь дом.

— Это было давно…

— Да? — Она засмеялась. — Ты что, уже поладил с законом?

Молодой человек развел руками.

— Я бы не сказал, но… Даю слово, такое не повторится!

Элеонора встала. Потом внезапно заметила Терезу, которая стояла и слушала разговор, широко раскрыв глаза и не двигаясь.

— Тереза? Что тебе надо? Иди…

Девушка безропотно покинула комнату. Она всегда двигалась легко, почти бесшумно, даже когда внутри души и тела пылал огонь. Терезу в любой момент могли выдать только глаза — эти огромные, сияющие окна ее сущности, два данных природой волшебных камня, способных обласкать и испепелить. И они никогда не бывали холодными.

Тереза не имела свойственной прислуге привычки подслушивать разговоры господ, но на сей раз остановилась по другую сторону дверей и напрягла слух, попутно заглядывая в чуть приоткрытые створки.

Элеонора продолжала беседу. Глубокая досада звучала в голосе женщины, когда она произнесла:

— Что значат твои слова!

Она подошла к окну и, приподняв занавеску, стала смотреть на солнечную улицу.

Элеонора редко бывала не в настроении, а может, наоборот—просто всегда притворялась.

Молодой человек спокойно взял чашечку с кофе и сделал глоток.

— Что с тобой? — спросил он.

— Ничего! Полгода тебя не было, я думала — исчез, пусть не из жизни вообще, так хоть из моей. Но нет — ты опять являешься и…— Она не договорила.

— У тебя было много мужчин, Элеонора, очень много. Я думал, тебе безразлично, с кем ты, все на одно лицо.

— Чаще да. Все вы считаете меня бессердечной куклой, но некоторые из вас — немногие — оставляют след в моей душе, Нейл. Ты из их числа.

Неожиданная проникновенность ее тона, похоже, не тронула его.

— Очень лестно, Элеонора. Но при этом ты отказываешь мне в приюте.

— Я же сказала — не хочу неприятностей. Мне вполне хватает общения с благополучными людьми. Зачем я буду тебе помогать? Ты же сам признавался, что презираешь тех, кто раскрывает тебе душу, потому что они, по-твоему, слабы!

— Так я не говорил… Чего ты хочешь?

— Того, чего я хочу, ты мне не дашь!

Он рассмеялся — без намека на смущение или жалость.

— Я разбил тебе сердце? А ты сама? Сколько раз ты делала это? Или ты променяла бы все свои победы на одну единственную, ту, которая не досталась тебе?

Элеонора промолчала. Ее глаза, глаза уставшего от жизни, изведавшего все человека, были пусты. Такой Тереза ее еще никогда не видела.

— Я прошу тебя! — сказал молодой человек.

— Не проси! Интересно, что ты сказал бы, если б я тебя попросила? Что бы вы все сказали мне лет через двадцать?!

Тереза изумилась. Элеонора задумывается о своем будущем?! У девушки давно сложилось впечатление, что прекрасную куртизанку волнует только настоящее. Сколько же лет Элеоноре? Этого не знала даже Люсинда. Ей можно было дать и двадцать, и двадцать пять, и тридцать.

Вместо ответа гость задумчиво произнес:

— Да, видимо, в твоих словах есть доля правды. Я понимаю тебя. Ты ненавидишь мужчин, мстишь им всем сразу и каждому в отдельности и одновременно не можешь без них жить. Они унижали тебя в былые годы, но они же дали тебе то, что ты имеешь. Ты ненасытная во всех отношениях женщина, и тебе некого в этом винить! Скажи, ты ценишь свою теперешнюю жизнь?

— Да! Я свободный человек! Нейл улыбнулся.

— Знаешь, что такое свобода? Это когда ты не зависишь не только от других, но и от самого себя— от своей совести и всяких других ненужных чувств. Они здорово мешают в этой жизни, ведь правда?

Элеонора промолчала.

— Я уйду, — сказал молодой человек. — Зайду через пару дней — ненадолго, не бойся. Оставлю одну вещичку — пусть полежит у тебя.

Она вскинула голову.

— Если за нею придут, я ее отдам.

— Я сам приду за нею.

Элеонора повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Сколько тебе лет, Нейл?

— Двадцать три. Старый!

— Мы с тобой знакомы три года, и каждая наша встреча кажется мне последней. Это очень плохо.

— Неужели ты имеешь склонность к постоянству? Ты?

— Брось, Нейл, я вовсе не о том! Он улыбнулся.

— Я понял. Проводишь меня до дверей?

— Служанка проводит.

Тереза отскочила от двери и быстро спустилась вниз. Вскоре появился гость Элеоноры.

Он рассеянно кивнул на прощание, и глаза его были как вечернее небо над заливом, небо, отраженное в прозрачной воде, и в душу Терезы вошел страх перед чем-то неведомым и опасным, ей невыносимо захотелось прижаться к кому-то близкому и родному.