Форвард: Игра на грани фола

Злость на Соньку как рукой сняло. Как и он сам, она стала жертвой бандитов. Ее били, ее насиловали. Ее будут насиловать и дальше. Просто сейчас у нее небольшой перерыв. Вроде как на обед. Но только вместо хлеба будет подано зрелище. Однако вряд ли ей понравится смотреть, как бандюки избивают Глеба.

Охрим смотрел на него с презрительной усмешкой. Тяжелый, сдавливающий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Ну, здорово, урод! – прохрипел отморозок.

– Здоровей видали, – с мрачным видом ответил Глеб.

«И не такие уроды попадались», – мысленно добавил он.

– Понял, зачем ты здесь?

– Не дурак.

– Ты не дурак, – ухмыльнулся Охрим. – Ты конченый дебил. За Шелепа ответить придется. Чего молчишь? Давай говори, что ты не мочил его!

Глеб молчал. Не хотелось расходовать слова на этого кретина.

– Знаешь, ты кто? Козел ты, сучий потрох, – продолжал изгаляться Охрим. – Ты меня под ментов подставлял. На меня показывал... Это я-то завалил лучшего кореша, да? Ты – гад. Гад – понял, ты кто!.. Меси гада, пацаны...

С Глеба сняли наручники, и тут же мощный удар ногой в живот швырнул его на пол. И снова перед лицом мелькнул чей-то башмак.

Глеб сумел перехватить ногу, попытался взять братка на прием. Но из-за сильного удара в лицо эта попытка закончилась неудачей. А второй попытки его лишил сокрушающий удар в грудную клетку...

Пьяные братки разошлись не на шутку. Удары сыпались со всех сторон. Глеб просто не в состоянии был отбиваться. Но ему удавалось закрываться, чтобы хоть как-то смягчать удары. Помогла суровая школа выживания, которую он прошел в армии.

Братки устали, остановились. Охрим с удивлением смотрел на Глеба:

– Во, бля, не сдох. И еще зенки пялит.

– Может, еще отоварим для полной загрузки? – спросил кто-то.

– Не, чисто валить его надо, – покачал головой Охрим. – Грихан сказал, валить надо.

– Валить? Так в чем проблема?

– Тебе че, здесь плохо сидится? Хата теплая, светло, мухи, типа, не кусают. Водяры валом...

– И соска под боком.

– Во-во, и соска. Всю ночь харить будем.

– А с этим уродом что делать?

– Да пусть на цепи пока сидит. А завтра утром в расход...

– Так можно и сейчас.

– Можно и сейчас. Но мне эта соска в кайф. Хочу, чтобы до утра махала. А потом...

Охрим поманил к себе братка, с коварным видом что-то шепнул ему на ухо. При этом он посмотрел на Соньку, взглядом связал ее с Глебом и клацнул языком. Оставалось только догадываться, что все это значит.

Бандит сделал знак, и Глеба потащили обратно в отхожую комнату. Снова прицепили наручниками к трубе. Писец всему и сбоку бантик.

Глеб понял, что приговорен. Братки уже должны были прикончить его. Но у Охрима возникла какая-то задумка насчет него и Соньки. Не зря же он связал их взглядом.

Бандиты веселились вовсю. До Глеба доносились их пьяные возгласы и хохот. Несколько раз громко вскрикнула Сонька. Судя по всему, отморозки глумились над ней в полный рост...

Глеб любил пинать футбольный мяч, но только сейчас задумался, каково быть пятнистым. Сейчас он сам чувствовал себя мячом в конце матча. Голова раскалывалась от боли, тело нещадно болело, отбитое нутро выворачивало наизнанку. Нет-нет да забредал в голову вопрос – не лучше ли было, если бы бандиты грохнули его сейчас, а не утром...

Время давно уже перевалило за полночь, а братва продолжала пьянствовать и насиловать Соньку. К утру они натешатся, грохнут ее вместе с Глебом. Ведь она для них не только объект развлечений, она еще и свидетель...

Глеб снова вспомнил, как Охрим шушукался со своим дружком. И до него дошло... Сначала застрелят Соньку, затем его. Пистолет вложат ему в руку, и получится замечательная картинка. Футболист Орлов прикончил свою подружку, а потом застрелился сам. Он останется крайним, а бандиты умоют руки...

Вот уже и голова начала соображать. Почему же тогда он до сих пор на цепи? Почему даже не пытается освободиться?

Глеб внимательно ощупал трубу руками. Она тянулась вдоль стены, затем под углом девяносто градусов уходила внутрь. Из стены ее не вырвать – ведь она тянется дальше, через другую комнату. Но попытка не пытка... Глеб напрягся, дернул за трубу. Результат – ноль. Еще рывок, еще... Труба с трудом, но начала поддаваться.

Он понимал всю тщетность своих усилий, но продолжал с остервенением тянуть на себя трубу. И благодаря своему упорству подтвердил правильность одного утверждения – если долго мучиться, что-нибудь получится. Труба вышла из стены и оборвалась. Оказывается, в соседнюю комнату выходил лишь полуметровый обрезок. Теперь труба и стена не представляли собой замкнутое звено, и Глеб смог освободить руку. Правда, запястье левой руки продолжал стягивать браслет наручников. Но это не беда.