Барселонская галерея

«Спасибо, что хоть вспомнила!»

— Вы ведь и меня тоже поймите, Таня… — проговорил Денис, осторожно опускаясь на кушетку подальше от девушки. — Я еще никогда в жизни не был в таком дурацком положении. Свалился на вас, как снег на голову, поселился у вас в доме, вы меня кормите, заботитесь обо мне, а я даже заплатить вам за проживание не могу…

— Ну перестаньте, что вы такое говорите! — вяло запротестовала она.

— Сегодня весь день думал о нас с вами, — продолжал он, — и пришел к выводу, что поступаю по отношению к вам не совсем честно…

— Почему?

— Видите ли… В другой ситуации я бы ни за что на свете не решился на такую дерзость, чтобы напроситься в дом к незнакомой женщине… Но дело в том, что…

Он нарочно выдержал паузу, украдкой поглядывая на нее и про себя забавляясь ее смущением.

— Так в чем же дело? — Она, конечно, не выдержала первой.

— Вы мне очень понравились, Танечка. Вы удивительная, — он осторожно придвинулся поближе. — Я никогда раньше не встречал таких девушек. Таких одухотворенных, у которых красивы не только внешность, но и внутренний мир…

Таня вся вспыхнула, ее лицо и даже шея сделались одного цвета с бантом на медвежонке.

— Скажете тоже… — забормотала она. — Ну какая я красивая…

— Вы очень красивы. Просто у вас иная красота, не журнальная. Не напоказ, а только для тех, кто может, кто умеет понимать прекрасное…

«Интересно, я не переборщил? Нет, вроде ничего, прокатило. Разыграл все, как в ее любимых дамских романах, которых тут полон шкаф».

Она совсем смутилась, отвернулась от него, Дэн счел этот момент подходящим для решительного наступления и потянулся, чтобы ее поцеловать. Но девушка неожиданно отодвинулась.

— Извините… Простите меня, Денис… Вы очень интересный мужчина, но… В общем, у нас ничего не получится. Я… Я люблю другого.

Дэн еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Экие шекспировские страсти! Это уже даже не любовный роман получается, а какой-то мексиканский сериал. Ниже уже и падать некуда. Но выхода не было — приходилось играть по ее правилам. По крайней мере, сейчас.

Он поднялся.

— Я понял. Ну что ж, тогда всего хорошего! — и медленно направился к двери.

Таня, как и следовало ожидать, кинулась за ним.

— Куда вы?

— Поеду.

— Вы с ума сошли! Куда вы поедете в такое время? Какое-то время он еще сопротивлялся для виду, но потом позволил себя уговорить и остался.

Глава 10

Весенние дни в царстве Снежной королевы

апрель — май 2007 года

Та поездка в зоопарк, их самая первая совместная прогулка, запомнилась Олегу на всю жизнь.

Собственно, ничего из ряда вон выходящего в ту субботу не произошло. Ну, съездили от Николиной горы до Красной Пресни и обратно. Ну, походили по территории зоопарка, посмотрели на животных, покатали Леську на лошадке и на аттракционах. Ну, поболтали, посмеялись с девочкой, перекусили втроем в уютной «Шоколаднице» прямо напротив стилизованного под сказочный замок входа на старую территорию зоопарка. И все. Обычно подробности таких прогулок забываются на другой же день, оставляя в памяти максимум пару ярких эпизодов да приятное ощущение, что «было хорошо». Но для Олега то посещение зоопарка со Светланой и Олесей стало, как ни высокопарно это звучит, переломным моментом. Настолько важным, что, расскажи он о своих мыслях и ощущениях какому-нибудь психологу, тот сказал бы, что у его клиента произошла переоценка ценностей. Но Олег Игнатенко никогда не ходил к психологам и потому обозначил случившееся в сознании более привычными терминами — расхожим клише, навязанным нам западной культурой: «Я многое понял и открыл для себя».

Именно в ту субботу он впервые осознал, что такое ребенок и какие потрясающие, доселе незнакомые стороны жизни проявляются в общении с ним.

Каких только аргументов в пользу рождения детей Олег не слышал! Прежде всего от своей бывшей жены Оли, но и от прочих несостоявшихся и состоявшихся родителей. И про опору в грядущей старости, и про передачу добра, нажитого честным трудом, и про необходимость продолжения рода, и про инстинкт размножения, идущий от природы, а с природой, как известно, не поспоришь. Но ни разу, ни от кого Олег не услышал:

«Этот мир так прекрасен, а жизнь — замечательная штука! Я счастлив, что я живу, и я хочу разделить с кем-то это счастье. С кем-то, кто открыт этому чудесному миру, кто еще не устал, не очерствел душой от забот и разочарований, кто способен всей душой радоваться солнечному свету, аромату цветов, пению птиц… С кем-то, кому интересно все вокруг, кому я могу рассказать то, что знаю, и научить тому, что умею, — а он, в свою очередь, научит меня радоваться жизни, вернет мне то счастье бытия, которое, став взрослым, я уже стал терять…»