Ответный темперамент

– Да, соловьи хороши, – кивнул Андрей.

Они вошли в дом. Ольга принялась доставать продукты из пакетов и перекладывать их в холодильник. Андрей щелкал выключателем: Ольга еще по телефону сказала ему, что лампочка в кухне мигает и вот-вот совсем погаснет.

– У тебя точно здоровье в порядке? – спросил он. – Ты бледная. А ведь на воздухе целыми днями. Может, гемоглобин низкий? Сходила бы к врачу.

– Кстати, придется, – вспомнила Ольга. – Из деканата звонили, сказали, чтобы я прошла диспансеризацию. Пригрозили, что иначе отпускные не дадут.

– Ну и пройди. – Стоя на табуретке, Андрей снимал плафон с кухонного светильника. – А потом в Ниццу съезди, отдохни. Недельки хотя бы на две. Глупо же не ездить, когда у родной тетки там дом. И Нинку возьми, ей полезно будет. В море поплавает, заодно что-нибудь культурное увидит, а то совсем в тусовке своей одичала.

Он говорил правильные вещи: и тетя Мария постоянно приглашала своих московских родственников в гости, и Нинке в самом деле полезно было бы путешествие по Франции. Ольга не понимала только, почему ей так неприятна справедливость его слов и что ее настораживает в них.

Впрочем, настораживает – это было сильно сказано. На самом деле ей было все равно.

– Да, я подумаю, – сказала она. – Наверное, в самом деле с Нинкой съездим.

Глава 13

– Как?.. – с трудом шевеля губами, проговорила Ольга. – Вы… уверены?

– Уверен только Господь Бог, – сухо сказал врач. – А я говорю то, что вижу.

– И что мне теперь делать? – растерянно спросила Ольга.

– Что врачи скажут, то и делать. – Он сурово взглянул на Ольгу. – Я вам одно могу посоветовать: лучше сразу удалять всю грудь, а не сектор. Чтобы не было потом метастазов.

– Да вы что?! – воскликнула она. – Как – удалять? Какие метастазы? Да я же вообще ничего не чувствую, не прощупываю, и вы же тоже никакой опухоли не прощупываете!

– Женщина! – Врач взглянул на ее диспансеризационный листок и поморщился. – Вам сколько лет? Пора понимать такие вещи. Маммография показывает, что у вас в груди имеются определенные образования. Я вас направляю к онкологам. Что вам непонятно?

– Все понятно… – пробормотала Ольга.

– Вот и отправляйтесь к специалистам. И не затягивайте. Всего доброго. Попросите следующую зайти.

«Такая, значит, получается Ницца», – подумала Ольга, выйдя на улицу.

Это была глупая, в самом деле подростковая какая-то мысль. Но уже в следующую минуту у нее не осталось вообще никаких мыслей – всю ее объял ужас. Все онкологические истории, которые она когда-либо слышала от подруг и знакомых – а слышала она их немало, как и всякая женщина ее возраста, – всплыли в памяти. И не просто всплыли, а предстали в ее сознании каким-то новым образом: как жуткая реальность. Оттого что эти истории стали иметь отношение к ней самой, все они приобрели такой огромный масштаб – масштаб страха, – что Ольга почувствовала, как по всему ее телу идет холодная дрожь.

«Даже если еще ничего страшного нет, – сотрясаясь от этой дрожи, подумала она. – Даже если вовремя захватили… Все равно, нормальной человеческой жизни у меня уже не будет. Только больницы, операции, химия. Самое жуткое – химия… Да разве это жизнь?! А если вообще поздно? – Ольга почувствовала, что уже не то что дрожь – дикий, неконтролируемый, животный ужас пронизывает ее. – Господи, что, если уже вообще поздно? Мама, Нинка… Что с ними будет? А я… Меня, получается, скоро совсем не будет?!»

Это была глупая, даже не детски глупая, а просто дурацкая мысль, но сила ее была так велика, что она охватила Ольгу полностью, заполнила ее собою всю, утопила ее в себе.

Судорожно всхлипнув, Ольга присела прямо на ступеньки поликлиники на Большой Бронной, где проходила диспансеризацию.

«Какой ерундой я мучилась, от чего страдала! – подумала она. – Подумаешь, муж изменил! Ведь меня не будет… Не будет! Совсем не будет на свете…»

Она чувствовала ровно то, что чувствовали всегда, хоть сто лет назад, хоть двести, люди, вдруг узнавшие, что смерть предстоит им не вообще когда-нибудь, а во вполне обозримом будущем. Она чувствовала ровно тот же самый, неодолимый, именно что животный ужас и каким-то странным образом понимала при этом, что чувство ее не ново, что оно обыкновенно для такой ситуации. Но оттого, что она это понимала, ей не становилось легче.

– Девушка, вам плохо? – Дверь поликлиники открылась, едва не ударив Ольгу в спину. Пожилой мужчина, почти старик, смотрел на нее с сочувствием. – Давайте я вас к врачу провожу. Или, может, сюда вызвать?