Выстрел, который снес крышу

– Ну, сука! – вскипел Павел.

Все-таки он предпринял попытку подняться, но готовая к удару нога немедленно обрушилась на него. На этот раз он лишился чувств от сильного удара по шейным позвонкам.

6

В себя Торопов пришел на месте, где был позорно бит. К жизни его вернул резкий запах, через нос проникший в голову, казалось, до самого мозжечка. Открыв глаза, он в качающейся дымке тумана увидел Эльвиру, которая стояла перед ним на коленях и рукой удерживала его голову на весу. В пальцах она сжимала ватку с нашатырем.

С болью повернув шею вправо, Павел сплюнул на землю, затем языком провел по зубам. Вроде все на месте и крови в плевке нет. Но как болит отбитая челюсть, и как выкручивает наизнанку живот! Да и голова гудит, как чугунная рельса после удара.

Павел с трудом поднялся на ноги, осмотрелся, но своих обидчиков поблизости не нашел.

– Эти где?

– Там, – Эльвира показала в сторону моря.

Но не было у него сейчас той остроты зрения, чтобы увидеть людей на берегу. Штормило его сильно, тошнота подступала к горлу, лечь бы сейчас и лежать, пока все не пройдет.

– Купаются.

– Топить их надо. Как слепых котят, – зло сказал Торопов и, покачнувшись, шагнул к морю.

– Куда? Мало тебе было? – Эльвира взяла его под руку. – Пошли!

Она увела Павла в дом, усадила на диван в гостиной, взяла с журнального столика авторучку и, как молоточком, поводила ею перед глазами, внимательно всматриваясь в них.

– Похоже на легкое сотрясение, – сказала Архипова. – В больницу нужно.

– А разве ты не врач?

– Ну, если ты обязуешься соблюдать постельный режим.

– Запросто. Только сначала с этими гоблинами разберусь.

– Головой им кулаки разобьешь, – скептически усмехнулась Эльвира.

– Ты еще меня не знаешь! – воинственно вскинул голову Торопов.

Но от резкого движения перед глазами все вдруг закружилось, и он рухнул на бок. Эльвира подложила ему под голову подушку, а потом накрыла одеялом.

А к вечеру у него поднялась температура.

– Да у тебя жар, мой дорогой, – приложив губы ко лбу Павла, сказала Эльвира.

– Приплыли.

– Вот и я о том же. Плавать надо было меньше в холодной воде…

– Если бы только это.

– Забудь о том, что случилось… Они приходили, извинялись.

– Кто приходил? – встрепенулся Павел.

– Ребята эти. Дима, Костя и Саша. Я во дворе убиралась, а они подошли, головы книзу; извините, говорят, погорячились.

– А ты?

– Что я? Отчитала их. Объяснила, где работаю. Сказала, что в следующий раз за ними бригада «Скорой помощи» приедет. Пошутила, конечно, но впечатление произвела, – тихонько засмеялась Эльвира. – Они пообещали, что больше не будут.

– И ты им поверила?

– Да. Видно же было, что ребята не в себе. С похмелья…

– А с каких это пор нетрезвое состояние является смягчающим обстоятельством? – возмутился Павел.

– Я тебя понимаю. Ты был военным следователем, работал с молодыми солдатами. И эти ребята призывного возраста. Но раз ты работал с такими охламонами, ты должен понять их и простить…

– А если не прощу?

– Тогда у меня будут большие неприятности, – загрустила женщина.

– В каком смысле?

– В прямом. У Димы отец большой начальник. Мне Саша об этом сказал. Ну как бы невзначай. Мне он, может, ничего не сделает, но будет вставлять палки в колеса, если мой дом вдруг сгорит. Я, конечно, Диму во всем и обвиню, потому что у меня с ним конфликт был, – кивком она указала в сторону дома с фахверками. – Но кто мне поверит? Как бы самой крайней не оказаться.

– А ты думаешь, дом сожгут?

– Если я так думаю, то и они подумать могут.

– Логика, конечно, в этом есть.

– Так что прошу тебя, не связывайся с ними.

– Уже связался.

– Забудь. А простуду мы твою вылечим. В бане. Старинным дедовским методом, – многообещающе улыбнулась Архипова. – Всю хворь как рукой снимет.

Баньку она истопила сама. Привела Павла в трапезную, обставленную скромно, но со вкусом, помогла раздеться, велела идти в парилку, куда вскоре пожаловала сама, но не голышом, а с накинутой на плечи простыней. Отпарила липовый веник, отхлестала Павла с ног до головы, отчего тело стало масляным. Температура в сауне приближалась к ста двадцати градусам, а после того, как Эльвира плеснула на каменку воды с эвкалиптом и выскочила за дверь, у Торопова возникло непреодолимое желание последовать за ней. Но все-таки он выдержал обжигающий пар, закрыв лицо руками. А когда внешний жар спал, вышел в прохладную, как ему казалось, моечную, где под струей душа спиной к нему стояла Эльвира.