Блокпост

– Да я не против… Только холодно здесь, – поежился парень. – И темно.

– Ничего, генератор у нас есть, свет будет. А отопление тебе не нужно, – засмеялся Скорняк. – Штангу со второго этажа сюда спустим. Покачался – согрелся – кашу сварил. Покачался – согрелся – котлет нажарил… А когда жаришь, уже тепло…

– Вместе жарить будете, – тем же насмешливым тоном, но совершенно всерьез сказал я. – Поступаешь в распоряжение Пуха, он повар, ты хлеборез. Вопросы?

– Э-э… – растерялся боец.

– Свиристеть вредно, – насмешливо хлопнул его по плечу Чиж.

– А ты у нас будешь барменом, – сказал я, когда, миновав готовочный цех, оказался в небольшом зале совершенно без окон, но с хорошей, как мне показалось, вентиляцией.

Пучки электрического света от моих фонарей высветили две холодильные витрины, поставленные буквой «г», острым углом ко мне. Старые витрины, еще из прошлого тысячелетия; возможно, они давно уже не работали, но использовались как магазинная стойка. Один лакированный стол находился между витринами, другой – с краю, и на нем возвышался кассовый аппарат из тех же далеких времен, громоздкий, с массивной ручкой на боку. Стеллажные шкафы с полками для товара, холодильник со стеклянной дверцей…

Зал достаточно уютный – стены обиты вагонкой, картины на них с натюрмортами, четыре столика, вокруг каждого по нескольку деревянных стульев-кресел с плетеными спинками. На мебели, на полу и везде заметный слой пыли, по углам паутина. Я зашел за стойку, под ногами затрещало битое стекло, зашуршали бумажные пакеты. Задетая носком, отлетела к стене жестяная банка, судя по ощущениям, полная. На стеллажах я обнаружил консервы и стеклянные бутылки с подсолнечным маслом, уксусом. Продуктов немного, видно, остатки роскоши, которые не успел вывезти отсюда завхоз. Возможно, после эвакуации здесь осталось печенье, макароны, прочая бакалея, но все это стало добычей крыс и мышей.

Чувствовалось, что здесь похозяйничали грызуны, но зомби здесь точно не были. Шкафы, стулья, столики – все расположено в правильном порядке. Зосы бы в поисках еды перевернули здесь все, что можно, – ни бутылок бы не осталось, ни банок с консервами.

Насколько я понял, это был магазин, совмещенный с кафе для работников лечебницы. И продукты здесь можно было для дома купить, и перекусить, благо, рядом пищеблок, где наверняка готовили не только для пациентов.

– Чего притих, Чиж? – спросил я. – Не хочешь здесь оставаться? Все-таки подвал. Как в «Пещере». Может, страшно?

– Да есть чуть-чуть, – растерянно пожал плечами Чиж.

– Чуть-чуть?

– Ну а чего бояться? Нас же Аномалье вроде бы приняло…

– Кто тебе такое сказал?

– Да есть ощущение… На улице дождь, холод, а здесь сухо, тепло. И зосов нет… На блокпосте они были, а здесь – нет. Как будто для нас это место приготовлено. Чтобы мы здесь жили, ни в чем не нуждаясь…

Пух и Скорняк смотрели на Чижа и дружно кивали. Оказывается, Марица воздействовала и на них, настраивая на лояльное отношение к абсолютному злу…

За кафе-магазином находился небольшой холл, куда спускалась вторая лестница; по ней можно было подняться в коридор первого этажа, но мы пошли дальше и уперлись в дверь, обитую толстым слоем поролона с одной стороны и пенопластом с другой. Дверь была открыта, и мы беспрепятственно прошли в помещение, потолок и стены которого были обшиты упаковочными картонками для куриных яиц.

Хорошая звукоизоляция понадобилась здесь для того, чтобы приглушить децибелы, которые мог издавать стоящй здесь генератор электрического тока. Мощный, современный, но все-таки достаточно шумный. В этом мы убедились, запустив машину. Достаточно было нажать на красную кнопку, чтобы двигатель завелся, а вскоре темноту подвала разогнал электрический свет. Вот и скажи после этого, что Аномалье не заботится о нас…

Но и это было еще не все. В той же комнате мы нашли спуск в канализационный коллектор – старый, арочный, выложенный кирпичом. Стены слизкие, местами затянутые плесенью, воняло нечистотами, зато по нему можно было идти в полный рост. А тянулся он далеко, связываясь с системой таких же сооружений. До конца эту шахту мы обследовать не стали, но взяли ее на заметку как подземный ход, по которому в случае опасности мы могли покинуть наш «дом отдыха».

Глава 17

Вечером дождь моросил, ночью барабанил по жестянке подоконника. Утром у неба закончились слезы, и выглянувшее солнце взялось высушить оплаканную свыше землю. Мне бы радоваться погоде, но я с недовольством смотрел на появившиеся над горизонтом точки. И если бы это были маленькие тучки…