Убийство

Она почувствовала, что у нее начинается паника.

«О, пожалуйста, нет… Сохраняй спокойствие, думай о чем-нибудь… Но я боюсь. Должен быть какой-нибудь выход… Ты можешь хотя бы на ощупь определить, что это за место».

Но она не могла. Не могла пошевелиться. Слишком темно. Дженни чувствовала, как ее глаза расширяются от напряжения и страха.

«Все, что угодно, может напасть на меня. С любой стороны».

Паника овладела Дженни. Она была чрезвычайно напугана самим ожиданием услышать шуршание чего-то, подкрадывающегося в темноте.

«Я упала одна. Здесь мало места, я это ощущаю. Я одна. Здесь ничего нет. Ничто не может попасть сюда. Ничто…»

Едва слышный шорох. Трение камня о камень… До Дженни, продолжая стоять на коленях, повернулась в ту сторону, откуда раздался звук. Он прекратился. Ее сердце стучало, как механический молот, в ушах звенело от ужаса.

О боже!..

– Рагнарок, – раздался знакомый мелодичный голос, – что означает камнепад и конец света одновременно. Я имею в виду, для тех людей, которые открыли руны. Ты не находишь, что это интересно?

6

«Джулиан…»

Ощущение – как от падения в ствол шахты.

Дженни резко спросила:

– Где ты?

– Здесь.

Неожиданно вспыхнул красный свет.

Дженни попыталась собраться, пока ее глаза привыкали к свету. Но она никогда не сможет держать себя в руках с Джулианом – его появление потрясло ее так же, как и всегда. Как неожиданный пассаж в скучной джазовой пьесе. Как картина, на которую можно смотреть часами и находить все новые поразительные детали. Все в нем было столь совершенно и столь неистово, что взгляд перебегал с одной черты на другую и дух захватывало от волнения.

Сейчас отблески красного света играли на его волосах, как пламя на снегу.

Свет превратил его невероятно синие глаза в столь же невероятно фиолетовые. Он бросал на лицо Джулиана танцующую тень, подчеркивая красоту верхней губы, как будто высеченной из камня. Он создавал дьявольское сияние вокруг – Джулиан был соблазнителен, как смертный грех, и величествен, как дьявол.

На нем были черные, облегающие, как вторая кожа, брюки и жилет без рубашки. Красный свет исходил от факела, который он держал.

Дженни с ужасом осознала, что ее джинсы помялись, оттого что сохли прямо на ней, а рубашка выглядела так, будто она ползла по дымоходу.

– Ты пригласил меня, и вот я пришла, – сказала она.

Он ответил так непринужденно, словно они разговаривали уже несколько часов:

– Да, вы плохо начали. Не смогли избежать простой ловушки. Даже не знаете, в какую игру играете.

– Какой бы она ни была, это последняя игра, – отрезала Дженни.

Сейчас она чувствовала себя не так, как раньше, когда ей казалось, что она мысленно постоянно сражается с ним – неважно, рядом он или нет. Борется с его чувственностью, с его красотой, с воспоминаниями о его прикосновениях…

Тогда часть ее существа страстно желала того момента, когда она прекратит борьбу, желала полной капитуляции. А сейчас…

Дженни стала иной. Ее изменил огонь, сквозь который она прошла во время предыдущей игры. Он сжег ту ее часть, которая отвечала Джулиану взаимностью, которая жаждала опасности и дикости. Дженни выжила, пройдя сквозь пламя, – и очистилась. Возможно, она не стала такой же сильной, как Джулиан, но ее воля закалилась.

Она больше никогда не уступит. И это означает, что все между ними стало иначе.

Джулиан заметил изменения, которые произошли с его собеседницей.

– Еще света? – спросил он и сделал жест, как будто написал в воздухе какой-то знак.

«Кеназ, – подумала Дженни. – Одна из рун, которые она вырезала на двери».

Стоило Джулиану пошевелить своими длинными пальцами, свет, казалось, заструился волнами. Эффектным движением фокусника он материализовал из воздуха другой факел.

Дженни с непроницаемым лицом захлопала в ладоши.

Глаза Джулиана засветились голубым, как пламя газовой горелки.

– Ты же не хочешь рассердить меня. Не так быстро, – произнес он с пугающим спокойствием.

– Предполагалось, что я буду потрясена?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты ведь действительно не хочешь рассердить меня?

О, он был великолепен! Нечеловечески, непостижимо! И такой живой! Он, казалось, излучал энергию. Но Дженни была тверда как сталь.

– Где Том? – спросила она.

– Ты не думала о нем, – усмехнулся Джулиан.

Это была правда, Дженни не думала. Не постоянно, не все время, не так, как раньше, когда она не считала себя самостоятельной личностью, а лишь частью единого целого: Том-и-Дженни. Но это неважно.