Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман

— Спросите что-нибудь полегче. Честно говоря, мне кажется, что Колдуэлл может свихнуться. Кто его шеф? Руис? Кому-то надо за ним присмотреть. Я хочу сказать, что на О'Рурка вылито уже достаточно грязи; конечно, что-то к нему и прилипнет, но такое обвинение — полная чушь, насколько я могу судить.

— Откровенно говоря, не знаю. Колдуэлл молод и усерден; но он всегда какой-то нервный, к тому же он — заика. Возможно, конечно, в его словах есть какая-то доля правды. С другой стороны, О'Рурк все отрицает, не так ли?

Он записал что-то в свой блокнот.

— Я переговорю с Руисом, если хотите. Может быть, Колдуэллу стоит отдохнуть.

Когда вечером я встретился с Колдуэллом, он показался мне более спокойным. Он был не один, его сопровождали двое полицейских и фотограф. Интересно, известно ли было О'Рурку о них. Думаю, он не пришел бы в восторг, узнав, что они помогают Колдуэллу собирать данные против него.

Было облачно, но тепло. Скопище лачуг походило на съемочную площадку какого-то неореалистического фильма. Нас встретила атмосфера молчаливой враждебности. Если бы мы шли поодиночке, нас бы наверняка забросали гнилыми фруктами.

Колдуэлл по-хозяйски нес впереди фонарь. Мы проходили мимо участка взрыхленной земли, где, очевидно, можно было что-то выращивать. Он направил луч света вниз.

— Взгляните!

Я увидел какое-то растение.

— Это г-гашиш, — произнес Колдуэлл. — Из н-него получают марихуану, — с торжеством выговорил он. — Вы в-видите, Хаклют?

Я не удивился. Практически ничто из того, что показывал мне Колдуэлл, не было для меня внове. Мы видели лачуги, где спали семьи по пять-шесть человек. Колдуэлл явно хотел, чтобы я отнесся к этому осуждающе. У одной из хижин он остановился и повернулся ко мне, призывая к тишине.

— Тут живет проститутка, — доверительно прошептал он. — Их з-здесь д-десятки!

— Их везде полно! — раздраженно отозвался я.

Пока что самой большой неожиданностью для меня было его спокойствие и, если хотите, самоуверенность.

Он подошел ближе и распахнул дверь лачуги. Луч фонаря осветил пустое помещение.

— Ушла в поисках очередного клиента, — проговорил он все так же тихо и испытующе посмотрел на меня, ожидая моей реакции.

Постепенно уверенность начала покидать его.

— Послушайте, Колдуэлл, — сказал я предельно мягко. — То же самое вы обнаружите в любом большом городе, где царит нищета. Вам не искоренить этого пока, как не удавалось это сделать и до вас. Боюсь, вы не доказали ничего нового.

Он высокомерно выпрямился.

— Ошибкой было то, что нас сюда пришло так много, — он даже перестал на минуту заикаться.

— Извините, Хаклют, — добавил он некоторое время спустя. — Мне следовало п-показать вам. ч-что происходит у Сигейраса, однако п-появляться там опасно.

Мы молча вернулись к машинам. Колдуэлл что-то бурчал себе под нос, когда мы остановились. Я попросил его повторить.

— Я с-сказал, что Мендоса з-знал и описал все в-в одной из с-своих книг. Все т-точно так, к-как я сам видел. К-кто это п-покрывает? Кто? Почему? Мы д-должны в-выяснить, Хаклют!

— Скажите наконец, — спросил я, глубоко вздохнув, — какие из пороков вы видели сами, а что почерпнули из рассказов Фелипе Мендосы?

Он с достоинством вскинул голову.

— З-заявляю вам, что я в-видел все с-сам! — выдавил он сквозь зубы.

— Ладно. — Я окончательно потерял терпение. — Что касается меня, то с полным основанием могу заявить: это одно из самых благочестивых мест, которые я когда-либо видел. До свидания!

Я пошел к своей машине, кипя от злости и чувствуя, как он обиженно смотрит мне вслед.

Как бы то ни было, Колдуэлл сумел найти аудиторию, поверившую его измышлениям.

Одним из первых в драку ввязался епископ Крус. Выступая перед студентами теологического факультета университета, он заявил, что Сигейрас просто-напросто состоит в родстве с самим сатаной и что его трущобы открывают прямую дорогу в ад.

Он, по-видимому, сам не ожидал реакции, которую вызвало его выступление.

Не скрывая удивления, но приняв на веру слова епископа, авторитет которого для них был весьма велик, простодушные обитатели трущоб пришли в смятение от того страшного греха, в котором пребывали, и, собрав свои нехитрые пожитки и скот, перебрались к дороге, которая вела в Пуэрто-Хоакин, где основали новое нагромождение лачуг. Полиции и национальным гвардейцам потребовалось двое суток, чтобы водворить их обратно. Причем действия полиции не отличались особой вежливостью. Некоторые прямо обвиняли О'Рурка, однако он, не обращая внимания на нападки, в свою очередь продолжал атаковать Колдуэлла. Говорили также, что генерал Молинас наотрез отказался посылать регулярные войска против новых поселенцев, и на заседаниях кабинета по этому поводу разгорелись жаркие баталии.