Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман

Нырнув в один из подземных переходов, все еще под впечатлением от столь совершенно организованного движения, я не сразу заметил, что пропустил указатель и иду не в том направлении. Посторонившись, чтобы уступить дорогу грузной женщине с огромной корзиной на одной руке и маленькой девочкой на другой, я едва не споткнулся о мальчугана, сидевшего прямо на бетоне. Возле него стоял прекрасной формы глиняный горшок. Правая рука мальчика нервно теребила бахрому красочного, но ветхого пончо, левой руки у него не было. Сдвинутое на затылок сомбреро открывало взглядам прохожих страшную язву на месте одного глаза.

Я встал как вкопанный, будто увидел непристойную надпись, нацарапанную на стенах Парфенона. Подобное мне доводилось видеть только в Индии и ОАР, да и то лет пятнадцать назад, когда я впервые попал за границу. Но даже там нищих становилось все меньше. С тех пор я считал, что их уже нет почти нигде. Пошарив в карманах, я собрал всю мелочь и бросил монеты в глиняный горшок.

Не успел я сделать несколько шагов, как кто-то тронул меня за плечо. Оглянувшись, я встретился с дерзким взглядом молодого полицейского. Он заговорил громко, недовольно. Я его почти не понимал.

— Я не говорю по-испански, — сказал я.

— А, вы из Штатов, — произнес он таким тоном, будто ему все сразу стало ясно. — Сеньор не должен давать деньги таким людям.

— Вы имеете в виду этого нищего мальчика? — решил уточнить я, показав рукой на мальчугана.

Он утвердительно кивнул.

— Да, да! Не подавайте им милостыню. Мы хотим покончить с попрошайками. Они не нужны Сьюдад-да-Вадосу! — воскликнул полицейский.

— Что же получается, сидеть здесь и просить милостыню можно, а давать милостыню запрещено?

Я чувствовал себя сбитым с толку.

— Нет, не то. Он сидит здесь — о'кэй; просит подаяние — нехорошо; сеньор дал деньги — совсем плохо!

— Понятно, — произнес я, хотя вовсе не был уверен, что все понял правильно.

Налицо была явная попытка отучить нищих от попрошайничества. Но вид мальчика красноречиво свидетельствовал о крайней нужде. Однако моих скудных знаний испанского вряд ли могло хватить для обсуждения с полицейским вопросов благосостояния и социального обеспечения здешнего населения.

Полицейский одарил меня медовой улыбкой и скрылся в толпе.

Дойдя до следующего перекрестка, я снова обнаружил, что иду не в том направлении и мне следует повернуть назад. И так уж получилось, что на обратном пути я опять увидел того же полицейского. Упершись в грудь нищего мальчугана своей дубинкой, он копался в его глиняном горшке, выбирая оттуда брошенные мною монеты. Мальчик плакал, жалобно причитая. Убедившись, что выбрал все, полицейский поднялся. Потрясая дубинкой перед лицом ребенка, он приказал мальчику замолчать. И тут, обернувшись, заметил меня. Его лицо исказилось, дрожащие губы бормотали слова оправдания. Я молча протянул руку, и он безропотно положил мне на ладонь свою добычу.

Не проронив ни слова, я продолжал стоять. Полицейский расплылся в глупой виноватой улыбке и поспешно удалился. Отойдя немного, он обернулся и как ни в чем не бывало махнул мне на прощание рукой, словно ничего не случилось.

Я сунул мелочь в горшок нищего и посоветовал ему убрать деньги куда-нибудь подальше. Мальчик улыбнулся, кивнул, сунул горшок под пончо и тотчас же исчез.

Без дальнейших затруднений я выбрался из подземного перехода в нужном месте и оказался на площади Пласа-дель-Норте. Там я не мог не задержаться, чтобы рассмотреть два памятника: освободителю и первому президенту республики Агуасуль Фернандо Армендарису и, конечно, самому Вадосу. Взгляд Армендариса был обращен вправо, на здание парламента, построенное в дворцовом стиле. Вадос смотрел влево, в сторону муниципалитета — низкого здания с плоской крышей. Это вполне совпадало с моим представлением. Перед зданием муниципалитета царило необычайное оживление, в то время как возле парламента не было почти никого.

Едва я рассмотрел третье здание, узнав в нем Дворец правосудия, как кто-то тронул меня за рукав. Обернувшись, я увидел небольшого роста мужчину в очках, вооруженного блокнотом и несколькими шариковыми ручками. Позади него стояли два молодых человека в одинаковых темных костюмах. Они изучающе смотрели на меня и не понравились мне с первого взгляда. «Телохранители», — первое, что пришло мне на ум.

Небольшого роста мужчина заговорил со мной по-испански. Я не сразу все понял и сказал ему об этом. Он деланно рассмеялся.