Банкир дьявола

И если американская демократия продолжит свое шествие, едва ли сбившись при этом со строевого шага, смерть короля, его министров, а также командующего вооруженными силами приведет нефтеносную родину аль-Утайби в состояние паралича, очнувшись от которого та окажется под управлением нового руководства, куда более заслуживающего возглавлять ее, нежели прежнее. И наконец, последней каплей, которая перевесит чашу общественного мнения, заставив его склониться в пользу «Хиджры», станет участие в этой организации нескольких принцев, принадлежащих к царствующему дому Саудитов.

Но при всей его поддержке идей возврата к фундаментальным ценностям Корана, Габриэль не порвет напрочь отношения с американцами. Он уж начинал понимать, что его прежние планы вернуть Аравию к ее ваххабитским корням могут оказаться недальновидными. Он лишь ограничит распространение «гнили». Работникам нефтепромыслов запретят посещать большие города. Американские войска выведут из страны. Однако же он сумеет обращаться с пряником не менее искусно, чем с кнутом. Он порвет отношения с ОПЕК. Снизит цены. Повысит объем добываемой нефти вдвое. Никто не посмеет встать на пути у такого гаранта экономического роста, как он. Соединенные Штаты постараются признать новый режим как можно скорее. И тогда появится возможность предъявить миру новый царствующий дом — семью аль-Утайби.

— Министр образования, — произнес Омар, незаметно взглянув при этом на свои золотые наручные часы швейцарской фирмы «Пьяжэ».

60

Гости парами проходили через парадную дверь Белого дома, мужчины в смокингах и дамы в вечерних туалетах. Войдя, они предъявляли свои пригласительные билеты официальному секретарю по протокольным вопросам, которая, в свою очередь, зачитывала стоящие в них имена одному из моложавых, приятных на вид агентов, приписанных к персоналу Белого дома. Агент сверял имена со списком приглашенных и одобрительным кивком приглашал их в фойе. Повышенные меры безопасности требовали, чтобы все дамские сумочки пропускались через металлоискатель, изящно замаскированный под старинный комод. Детекторы паров взрывчатых веществ, рассчитанные на то, чтобы обнаруживать следы обычной взрывчатки, и датчики радиации тоже были скрыты от посторонних глаз.

Майкл Фицджеральд стоял поодаль от проходящих гостей. Для большинства из них посещение званого ужина в Белом доме представляло венец жизненных мечтаний. Поэтому мероприятию следовало выглядеть изысканным и работникам службы безопасности, хотя их сегодня и дежурило больше, чем обычно, надлежало держаться как можно более незаметно.

— Эй, Фиц, — раздался голос в его наушниках. — Та француженка здесь. Черное платье, белый жакет, жемчужное ожерелье. Она милашка.

— Пришла с Гленденнингом?

— Пока я его не вижу.

— Задержи ее, — велел Фицджеральд. — Я сейчас подойду.

Фицджеральд вышел из своего укромного уголка и приблизился к появившейся Клэр Шарис. Яркая штучка, подумалось ему. Эти сверкающие карие глаза могут соблазнить самого преданного мужа и увести от любой жены. Однако его больше интересовало отсутствие Гленденнинга. Изобразив на лице дежурную улыбку дипломата, он взял красавицу под руку:

— Простите меня, мисс Шарис, но не согласитесь ли вы пройти вместе со мной?

Она приветствовала его широкой ответной улыбкой:

— Разумеется.

— Вас ведь пригласил адмирал Гленденнинг?

— Боюсь, Глена задержали. Работа.

— Он скоро прибудет?

— По правде сказать, не знаю. Дело касается каких-то парижских террористов. Одного из его людей там арестовали.

То, как она произнесла слово «террористов», резануло его слух. Ее чересчур сильный французский акцент был явно неприятен для ушей Фицджеральда. Ему подумалось, что она намеренно утрирует недостатки своего произношения, чтобы досадить собеседнику.

Он проводил ее до дверей, через которые гости попадали к лифтам, поднимающим их наверх, в парадные апартаменты. Группа гостей устроила затор у контрольно-пропускного пункта. Дамы жизнерадостно предъявляли для досмотра сумочки, а потом подставляли свои тела, чтобы охранники провели по ним металлоискателями. Сперва он хотел провести Клэр мимо них и где-нибудь посадить, чтобы она спокойно дожидалась приезда Гленденнинга, но вдруг вспомнил, что она больна и ее лечат радиоизотопами. Его заместитель поговорил с ее доктором в Женеве и подтвердил, что ей действительно прописан соответствующий курс. Метастрон. Доксорубицин. Циклофосфамид. Она представляла собой ходячий радиоактивный коктейль. В тот момент, когда эта гостья окажется у одного из встроенных в стену радиационных датчиков, сирена тревожной сигнализации может начать завывать, словно ирландское приведение банши, стенания которого под окнами домов предвещают, по старинным поверьям, смерть кого-то из обитателей. Нет, подумал Фицджеральд, этим путем он ее не поведет. Нечего устраивать тут спектакль.