Банкир дьявола

— Давай, Кармине, твой выход. Иди пометь его. Сейчас или никогда. Другого шанса не будет.

«Пометить» означало нанести на одежду того, за кем вели наблюдение, немного трития. Не видимое невооруженным глазом, это слаборадиоактивное вещество чувствительный счетчик Гейгера обнаруживал на расстоянии до пятисот ярдов.

Сантини приблизился к Талилу и, когда тот проходил мимо, лишь слегка задел его, бросив взгляд через плечо. Талил даже не почувствовал, как аппликатор коснулся его брюк. Есть, подумал Чапел, теперь не уйдешь.

С Вандомской площади Талил вышел на рю де ла Пэ, затем свернул на рю Дону, миновал бар «У Гарри», где в двадцатых годах прошлого века любил бывать Эрнест Хемингуэй, когда жил в Париже. Кек отставал от него ярдов на двадцать, а Леклерк, держась еще дальше, шел по противоположной стороне улицы.

К тому времени, когда они добрались до площади Мадлен, Чапел решил, что синие пиджаки и слаксы песочного цвета — это прямо какая-то национальная униформа французов. Сидя в почтовом фургончике рядом с водителем, он насчитал только на бульваре Капуцинов семь мужчин, одетых таким образом. На коленях у него лежал небольшой прибор в металлическом корпусе, похожий на джи-пи-эс-навигатор «Магеллан». На дисплее, на карте Парижа, мигающая красная точка чуть выше станции метро «Мадлен» обозначала место, где находился Мохаммед Талил.

— В метро направляется, — заметил Сантос Бабтист. — Вот дерьмо.

— Двенадцатая линия. До «Мэрии д'Исси», — ответил Леклерк, уже спустившийся под землю.

— Кек, сдай назад, — приказал Чапел. — Леклерк, твоя очередь опекать его.

— Хорошо, — ответил француз.

— Я тоже пойду, — сказал Чапел, откладывая на сиденье устройство слежения.

Перейдя улицу, он по ступенькам бегом спустился в метро. Под землей было многолюдно и жарко. Выложенные кафельной плиткой туннели расходились в четырех направлениях и напоминали парилку-лабиринт. Стрелка, обозначавшая проход к линии двенадцать, указывала направо. Не задерживаясь, чтобы купить билет, он махнул через турникет и бросился по туннелю к платформе. Хоть чему-то полезному научился в детстве в Бруклине. Выбежав на платформу, он обнаружил, что там никого нет и двери поезда закрываются.

— Эх, чтоб тебя! — выругался он на ходу, бросившись к поезду.

Но тут случилось чудо: двери снова раздвинулись и он успел заскочить в вагон. У следующей двери Леклерк убрал ногу с полоза на полу, и двери закрылись. Талил сидел в десяти шагах и на чемоданчик, стоявший на полу у его ног, не обращал, казалось, ни малейшего внимания.

Профи, подумал Чапел, усаживаясь так, чтобы не терять Талила из виду.

«Площадь Согласия». «Национальная ассамблея». «Сольферино».

Станция за станцией. Чапел покачивался в такт поезду. Не смотри на него, снова и снова напоминал он себе, словно цитируя параграф инструкции. Не выходи из роли. Ты турист из Нью-Йорка. Было бы кого тебе тут разглядывать.

Пассажиры входили и выходили, и в вагонах было по-прежнему не очень многолюдно. Несколько раз он почувствовал, как по нему скользнул взгляд Талила. Когда поезд прибыл на станцию «Севр-Вавилон», Талил встал и пошел к двери. Чапел тоже поднялся и встал сразу за ним. Он отчетливо чувствовал запах арабского одеколона и еще отметил, что Талил недавно подстригся. Кроме того, Гомес оказался прав: маникюр у Талила был безупречный.

Двери с лязгом открылись, и Талил пошел по платформе в сторону выхода. Чапел за ним. Краем глаза он заметил, что малорослый Леклерк, проскользнув мимо них, уже поднимается по лестнице. И вдруг Талил сделал нечто непредвиденное: он остановился. Замер как вкопанный в самом центре платформы. Скала посреди обтекающего его стремительного потока пассажиров. Чапел не успел среагировать, и ему ничего не оставалось, как только продолжать идти в потоке. Через несколько секунд он уже поднимался по эскалатору, уверенный, что провалил задание, и, когда он вышел на яркий дневной свет, его терзания только усилились.

— Он остался стоять на платформе, — обескураженно сказал он Бабтисту.

— Залезайте к нам. Сигнал четкий.

Фургончик ждал их на углу. Чапел забрался внутрь, и тут же за ним последовал Леклерк. Все трое сгрудились у экрана, глядя на мигающую точку. Прошла минута-другая. Вдруг фургончик задрожал. Прямо под ними на станцию прибыл новый поезд.

— В какую сторону? — спросил Чапел, переводя взгляд с Бабтиста на Леклерка, а затем снова на светящийся экран.