95  

Подойдя к скрюченному телу, он заметил, что второй, ругаясь, лихорадочно возился со штурмовой винтовкой, пытаясь вставить магазин. Взгляд его темных глаз отчаянно метался между винтовкой и Каном.

Кан снова выстрелил дважды. Босниец скрючился пополам, словно его ноги прибили к дороге гвоздями.

Один варварский акт.

Когда он садился обратно в «БМВ», эти слова снова и снова крутились у него в голове — жестокая, режущая ухо симфония. Он поехал к грузовику. Будет им сейчас варварский акт.

Прямо впереди один из мужчин что-то лихорадочно искал на переднем сиденье грузовика. Второй принялся стрелять в Кана, но то ли он был неважный стрелок, то ли пистолет оказался слабоват: ни одна из пуль не попала в цель.

Спидометр показывал тридцать километров в час.

Теперь на машину обрушился железный град. Через секунду до него дошло, что водитель грузовика с бедра стреляет по нему из автомата. Но тут передние и задние стекла его машины исчезли, осыпавшись ливнем осколков, и больше он ничего не видел.

Стрелка спидометра миновала отметку пятидесяти километров в час. Кан врезался в автоматчика, сбил его и протаранил грузовик. От удара грузовик снесло с дороги, и он, кувыркаясь и переворачиваясь, покатился под откос, пока не очутился на поле. Передняя ось «БМВ» глухо стукнула, как только автомобиль переехал автоматчика, и машина тут же остановилась. Сработали подушки безопасности. Освободившись от них, Кан открыл дверцу. Из мотора с шипением выходил пар. Весь капот оказался смят. Открыв заднюю дверцу, он достал рюкзак. Не было необходимости проверять его содержимое: все в полном порядке и рабочем состоянии благодаря упаковке, разработанной таким образом, чтобы выдержать удары и перегрузки до трех тысяч g.[14]

Забравшись на переднее сиденье «мерседеса», он посмотрел на часы.

У него оставалось двадцать четыре часа, чтобы добраться до Парижа.

Он поедет в Белград и купит там новую машину. Оттуда десять часов до Франкфурта и еще пять часов до французской столицы. Время поджимало.

32

Под ними проплывали поля Франции — лоскутное одеяло из золотистых и зеленых квадратов. Они летели на восток. Солнце замешкалось над их головами. Тень самолета МД-80 напоминала пулю, пронзающую реки, долины и пшеничные поля. В салоне весь ряд был в их распоряжении. Чапел занял кресло около окна, Сара около прохода. После взлета они то и дело склонялись над сиденьем между ними и перешептывались, словно воры, которые опасаются за свою жизнь.

— Он знал, что я буду там. Он ждал.

— Мы не можем быть уверены.

— Сара, он ударил меня в плечо. Он знал, где у меня ожог. Какие еще основания нужны для уверенности? Сопоставьте факты. Мне было назначено на десять часов, и они знали это время, как и то, что я пойду к доктору Бак. Господи, Сара, да им даже известно, как я выгляжу. Он видел мою фотографию. Где, черт побери, он мог ее достать? На обложке журнала «Пипл» она не печаталась.

Сара все равно никак не хотела уступать:

— Почему тогда он убежал? Почему не убил доктора Бак? Если бы он подождал еще минуту, вы были бы в полном его распоряжении.

— Я не знаю. Может, что-то спугнуло. Он совсем молодой, лет двадцать. Я чувствовал, как он боится. А может, просто не смог убить. Да и вообще, какая разница — почему.

Сара на секунду задумалась. Морщинки в уголках ее глаз исчезли.

— Пожалуй.

— Они внутри, Сара. «Хиджра» проникла в группу. Они внутри «Кровавых денег».

— Кто? — раздраженно спросила она. — Имя?

Но высказать догадку никто не рискнул.


В берлинском аэропорту Тегель их встречал целый почетный караул.

Наряд местной полиции, в красивой летней униформе с короткими рукавами и в бледно-зеленых беретах, ждал их у входа в пассажирский терминал. В группе полицейских стоял и приземистый американец, назвавшийся Лейном. Официальный представитель ФБР при посольстве в Берлине. Он передал им официальное предписание, запрашивающее у Германии предоставление Адаму Чапелу, уполномоченному представителю Казначейства США, полной информации об операциях по счету 222.818В в банке «Дойче интернационал». Затем Лейн провел их через паспортный контроль и зал получения багажа к ожидающему их «Мерседесу-600». Светловолосый водитель вежливо кивнул и захлопнул за ними дверцы. Лейн сел спереди.

— Суд находится в новом правительственном квартале около Потсдамской площади, — объяснил он. — Наш водитель, Герман, из местных полицейских. Он говорит, что доставит нас на место за семнадцать минут.

  95  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×