Гадание при свечах

– Нет, – махнул рукой Шеметов. – Я вообще привык не мерзнуть. Да ведь и приятно на старости лет почувствовать себя юношей, набрасывающим пиджак на девичьи плечи, – усмехнулся он.

Они быстро дошли до Малой Бронной, повернули к Патриаршим.

– Он ведь в Москве родился, твой отец? – спросил Шеметов. – То-то ты ходишь по ней так, будто жизнь здесь прожила!

– Правда, – кивнула Марина. – Мне, знаешь, кажется, что я ее изнутри чувствую. Иногда вообще – как будто во сне каком-то уже видела и все теперь узнаю легко… А ты здесь родился, на Патриарших, да?

– Да, – кивнул Алексей.

– Но почему же тогда, Алеша?.. – произнесла она медленно и удивленно. – Это ведь совсем чужая квартира – та, где я теперь живу. Она вся не твоя, хотя ты жил в ней. Я так ясно это чувствую – твое несчастье в ней…

Он вздрогнул, быстро посмотрел на нее.

– Я и не был в ней счастлив, – сказал он, помолчав. – И она действительно чужая, потому я и сбежал из нее, как только появилась возможность. Я теперь у Никитских квартиру снимаю, недалеко.

Они подошли к подъезду и остановились рядом с прозрачной лифтовой трубой. Шеметовский «Мерседес» уже ждал неподалеку, охранник курил у машины.

Алексей взял Маринину руку, поднес к губам. Она почувствовала ладонью бугорки на его ладони и подумала мимолетно: не мозоли, а давнее, не исчезающее воспоминание о них.

И тут же, самыми кончиками пальцев, ощутила другое – заставившее ее напрячься…

Она так отчетливо это ощутила, что не обратила внимания даже на то, как долго он не отпускает ее руку в прощальном поцелуе.

– Алеша… – позвала она, и он поднял на нее глаза. – А ведь у тебя сердце болит. Почему ты мне не говорил?

– Да зачем тебе об этом говорить? – поморщился он, но тут же удивление плеснулось в его глазах. – Послушай, Марина, а откуда ты вообще об этом знаешь? Да оно и не болит сейчас.

– По пульсу поняла, – сказала она. – Что же, если сию минуту и не болит? Все равно по пульсу чувствуется.

– Вот это да! – поразился он. – Это что, в Орловской горбольнице такому учат? Или в медучилище?

– Нет, это отец умел. Но он по-настоящему умел, он у китайцев этому учился и многому другому. И я научилась тоже – конечно, не так, как он. Он говорил, что у меня способности есть, хотел, чтобы я тоже врачом была. Да и я хотела… Если бы он не умер так… скоро, все бы у меня вообще по-другому было…

– Послушай, Марина. – Шеметов отпустил ее руку. – Ведь отец твой, наверное, немолодой был человек? Если помнил то, что до революции было?

– Да, – кивнула она. – Ему шестьдесят лет было, когда я родилась. Но ему никто этих лет не давал, этого и представить было невозможно! Он совсем молодым выглядел, а издалека так и вовсе – походка, как у юноши… Он очень на тебя был похож, Алеша, – сказала она неожиданно для себя.

– Да? Что ж, польщен, – глухо произнес Шеметов.

– Правда, очень! Я не думала, что когда-нибудь встречу человека, с которым мне было бы так…

Ей показалось, что он вздрогнул; сумерки совсем сгустились, и холодом тянуло от пруда; его рубашка белела в темноте.

– Спасибо, Марина, – сказал Алексей. – Я поеду, пожалуй. Сейчас-то, вечером, мне легко с тобой стало, а день все-таки был тяжелый. Ты звони мне иногда, хорошо?

– Ну конечно! – ответила Марина, отдавая ему пиджак. – Алеша, тебе хотя бы кардиограмму надо сделать, нельзя так…

– Сделаю, – тут же согласился он – с сомнительной легкостью. – Да ты не волнуйся, не такой я еще и старый. Хотя конечно… Все, женушка! Спокойной ночи. – Глаза у него снова стали насмешливыми. – На приеме ты была лучше всех, глаз не отвести! Поэтому купи себе, пожалуйста, все, что надо для дальнейшей жизни в социуме, и будь готова, как пионерка. Пионеркой ты была, кстати? – спросил он, доставая из внутреннего кармана бумажник.

– Нет, – засмеялась Марина. – Никем я не была. Я вообще в школу почти не ходила. Меня там дразнили, и папа сам со мной занимался. Я экстерном сдавала, а в школе только в старших классах училась. Я же предупреждала, Алеша: у меня странная была жизнь, по всему странная!..

– Ну и что? – пожал он плечами. – Дай бог каждому такую.

Марина не успела ничего сказать: Шеметов словно растворился в весенней тьме. В руках она держала деньги, а пальцы помнили тревогу его пульса.

Глава 8

После вечера в Президент-отеле Марина поняла, что наряды для ее новой странной роли понадобятся изысканные. О самой этой роли она старалась не думать – только о платьях.