Империя страха

Потапов давно собирался поговорить с Востриковым, поэтому сразу же после напряженной встречи с Архаром поехал к нему. Теперь он знал, что первомайские бандиты участвовали в расправе над неизвестной парой. Но не это сейчас интересовало его, а реакция Виталия Петровича на происходящие убийства. Востриков во весь голос объявил, как ненавидит бандитов, но после общения с ним слишком сложно стало всерьез принять версию о том, что он стоял за этими убийствами. Легче поверить в существование мстителя, который расправляется с первомайскими авторитетами за лесную расправу в девяносто третьем году.

И все-таки, вернувшись в управление, он вызвал к себе Климука и поставил ему задачу поднять все сводки за сентябрь девяносто третьего года и последующие месяцы, чтобы выявить факты пропажи людей и, в частности, мужчины и женщины, возможно, состоявших в родственных отношениях.

Потапов почему-то уверен был в том, что этой паре бандиты вынесли смертный приговор. Наверняка их трупы лежат сейчас в неизвестном захоронении под какой-нибудь липой. Но это захоронение могли найти случайно, как это иногда бывало. Поэтому Климук должен был отыскать информацию об обнаруженных захоронениях в лесу в районе деревни Козельки.

А вдруг бандиты все-таки отпустили свои жертвы? Может, мужчина с отрубленной рукой не стал обращаться в милицию, но вряд ли он обошел стороной больницу. И в этом направлении Климук должен был поработать, причем в свободное от основных обязанностей время. Отдел Потапова искал киллера, а Борис работал сейчас по авторынку, отрабатывал всех, кто в ближайшее время покупал машины по доверенности. Среди этих покупателей мог быть и киллер. Но в этом направлении ситуация пока была тупиковой.

3

Белые мухи стучали в стекло, льдистой слизью растекались по стеклу, попадая под коромысло дворников. Погода сегодня не сахар – холодно, снег, ветер. Но в машине тепло. Хотя и неуютно: не на праздник ехал Архар, а на стрелку с Оленем, который претендует сейчас на место Барабаса.

С Хромым он разговаривал вчера. Парень не дурак, понимает, что с Архаром связываться себе дороже, и он готов подвинуться. Правда, разговор шел за Черепа, которому и брать под себя Промышленный район. Но если с Черепом вдруг что случится, то сам Архар займет место Терехи. И Хромой тогда уступит место лично ему.

– Зря ты на это дело подписался, – недовольно сказал Питон, правая рука Архара. – Кто ты, а кто этот Олень! Не та величина, чтобы ты с ним перетирал.

– Если я лично с ним говорить буду, он поймет, насколько мне все это важно. А если для меня это важно, то я ни перед чем не остановлюсь. А он, как всякий человек, жить хочет.

Машина выехала на мост через Тихонькую. Небольшая река, самая маленькая из трех, что дробили город на районы, но мост через нее широкий, по две полосы в каждом направлении. Пропускная способность большая, но машин почему-то мало. Основное движение шло по первому, ближнему к Волге мосту через Басурму, а на этом направлении сейчас тихо. Поэтому этот мост и выбрали для стрелки. Это стык между Первомайским районом и правобережьем Западного округа, на который претендовал Олень. Нейтральная, можно сказать, территория.

Джипы архаровцев перекрыли мост с одной стороны, две иномарки барабасовских – с другой. Силу свою демонстрировать никто не собирался. Архар вышел к Оленю в сопровождении верного Питона и трех телохранителей, а тот вышел к нему сам, без свиты, оставив своих «быков» у машин. Оружия не видно, но у всех бойцов куртки расстегнуты. Мало ли что.

Архар недовольно поморщился, платком смахнув с глаза размокшую на нем снежинку. Паршивая погода, но делать нечего: откажешься от стрелки – считай, отказался от своих претензий.

Если Оленя можно было сравнить с лесным парнокопытным, то со взрослой, матерой особью с мощной мордой и широкой плотной грудью. Он стоял как олень, готовый поднять на рога нападающего волка. Голова чуть опущена, взгляд исподлобья, ноги нешироко, но все-таки разведены в стороны.

– А чего такой набыченный? – высокомерно и с ехидством усмехнулся Архар.

– Да погода, – натянуто улыбнулся Олень.

– Ну, погода дерьмо, не вопрос. Но лучше пусть снег на голову сыплется, чем земля, да?

– Это ты о чем? – нахмурился Олень.

– Не «ты», паря, а «вы». Мы с тобой водку не пили, чтобы «тыкаться». Но ты можешь со мной на «ты». Не сейчас, но можешь. Я смотрю, братва тебя уважает, если старшим тебя поставили. И я тебя уважать буду. Бригадиром тебя оставлю. Будешь правобережьем рулить. Левобережье за Черепом останется, а правобережье я возьму. Вместе с тобой. Или тебя такой расклад не устраивает?