Империя страха

Он снова улыбнулся и вдруг изо всей силы ударил пленника кулаком в живот.

– Понимаешь, спрашиваю?

Остап был человеком Архара, заправлял одной из охранных фирм, ему принадлежавших. Непросто было взять его и затащить в этот подвал, но Гангут и его парни постарались. Сейчас они обработают Остапа, доведут до нужной кондиции, а тем временем Сухарь закончит свою работу. Материал у него есть, голова на месте, руки растут откуда нужно, так что все будет готово.

– Да, понимаю, – не поднимая головы, кивнул Остап.

Гангут снова мило улыбнулся ему и тут же снова ударил кулаком в живот. По лицу он его не бил, чтобы не испортить внешность.

– Не слышу.

– Понимаю, – харкнув кровью, прохрипел пленник.

– Что ты понимаешь?

– Зайду в «Каракатицу», скажу Есаулу, что Архар объявил ему войну.

– Еще раз!

– Архар объявил войну.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если ты этого не скажешь?

– Понимаю.

Гангут ударил снова.

– Что-то я плохо тебя слышу.

– Понимаю…

– Так-то лучше. Коробку им отнесешь. Там рыба тухлая будет. Они откроют и поймут, что все это не просто слова. Что это реальная война. Тухлая рыба – знак войны. Ты меня понимаешь?

– Да! – немедленно отозвался пленник.

– Ну, вот и молодец.

Гангут изо всей силы влепил Остапу пощечину. Похоже, парень дошел до кондиции. Гангут совсем не тупой, если сможет провернуть столь сложную и хитроумную комбинацию.

Сухарь не заставил себя долго ждать – он появился с коробкой из-под обуви, в которой вместо рыбы лежала гораздо более приятная на вид вещица.

– Сработает?

– Если не сработает, застрелюсь, – в самодовольной улыбке расплылся Сухарь.

Гангут закрыл коробку, и тут мир в какую-то долю секунды перевернулся с ног на голову. В подвал вдруг ворвались люди в милицейском камуфляже, в касках, бронежилетах и с автоматами. Гангут и понять ничего не успел, как в глаза ему заглянуло бездонное жерло глушителя. И тут же последовал удар по ногам, который опрокинул его на спину.

6

Потапов не ошибся: ночь действительно выдалась бессонной. Зато богатой на урожай. Сходку барабасовской братвы накрыли, загнав «быков» в стойло изолятора временного задержания. И еще черепановского ставленника взяли, причем с поличным.

Гангут сидел сейчас в кабинете майора, левой рукой прикованный к специальной скобе в стене. Опустив голову, он тупо смотрел в пол.

– Ты, Дибиров, зря молчишь. Мне даже допрашивать тебя не надо, все ясно, как лампочка Ильича. Похищение человека – раз, нанесение телесных повреждений – два. Ну и самое страшное для тебя, Дибиров, это взрывное устройство в коробке из-под обуви. Это несколько статей, Дибиров, это тюрьма. Признания твои не нужны. Заложник уже дал показания, и от срока тебе не отвертеться. И подельник твой признался, что взрывное устройство делал по твоему приказу. А это уже терроризм, Дибиров. Тобой ФСБ может заняться. На тебя московские теракты повесят. Слышал, дом на Каширском шоссе взорвали? Не здесь взорвали, в Москве, но все на тебя повесят. А там сотни трупов. Дибиров, это пожизненное заключение, это все, конец фильма. Но я-то знаю, что ты не террорист. Я знаю, что ты барабасовских взорвать хотел. Это всего лишь криминальные войны, это лет десять строгого режима. Тебе еще и тридцати нет; выйдешь, вся жизнь впереди будет. Так что можешь мне в ноги поклониться за то, что я тебе шанс даю. Сейчас напишешь чистосердечное признание, мы отправим тебя в СИЗО, а ФСБ даже не узнает о твоей адской машинке. Получишь свои десять лет, отмотаешь срок – и домой. Может, нормальную жизнь начнешь… Ну так что, пишем чистосердечное признание?

Напрасно Михаил распинался перед бандитом. Парень совсем не реагировал на его слова, сидел как воды в рот набрал, тупо смотря себе под ноги. Впрочем, Потапов не отчаивался. Действительно, вина Гангута неопровержима, но, главное, он нейтрализован и уже не сможет творить свои черные дела.

Это и было то самое соображение, которое Михаил не смог сразу оформить. Мелькнула в голове мысль, что не только Есаул может мутить воду в Западном округе, но и ставленник Черепа. Информация на Гангута имелась, места его обитания были известны, а СОБР сработал четко.

– Знаешь, что я тебе скажу, Дибиров? Жаль, что Череп скоро вернется. С таким умом, как у тебя, ты бы сам мог занять его место. А ум у тебя конкретный, я бы, если честно, до такого не додумался, – без всякой насмешки, совершенно серьезно говорил Потапов. – Не всякий способен стравить две мощные бригады между собой. А тебе это удалось. Олень готов был пойти под Архара, но тут появился ты на мотоцикле и все испортил. Оленя застрелили, Архар объявил барабасовским войну. Но тебе этого было мало. Ты, как Наполеон, должен был идти до конца. Или все, или ничего, правильно?