Обняться, чтобы уцелеть

— Знаешь, мне кажется, будет лучше, если ты не просто придешь к ней лечиться, но и расскажешь все, как есть, — заявило вдруг отражение, когда Леонид, вернувшись в свой номер, чистил зубы на ночь. Голубев чуть не поперхнулся зубной пастой.

— Прекрати читать мои мысли! — возмутился он. Но отражение только подмигнуло в ответ:

— Не исключено, что ты прав.

— В чем именно?

— Когда думаешь, что Ксю с ее незаурядным умом, быть может, и смогла бы найти какой-то выход.

— Ты хочешь сказать…

— Я пока хочу сказать только то, что надо ее разыскать и сказать правду.

— Но это же бред полный! Как ты себе это представляешь? Является к ней молодой парень — моложе, чем я был тогда, между прочим! — и заявляет: Ксаня, я тот самый царь Леонид, который любил тебя двадцать лет назад! Да она меня в психушку сдаст!

— Ну, не так сразу, конечно… Нужно будет ее подготовить.

— И как я ее буду подготавливать, скажи на милость?

— А тебе не придется это делать.

— Интересное кино! А кто же сделает это за меня? Уж не ты ли?

— Не я. Ее собственное отражение.

— То есть, получается, ты можешь сейчас с ним поговорить и…

— Нет, прямо сейчас не могу. Для этого нам с ее отражением нужно будет встретиться в одном зеркале… ну, или любой другой гладкой поверхности. Мы ведь пока незнакомы. Помнишь, я тебе об этом рассказывал?

— То есть как это ты незнаком с Ксанькиным отражением? Мы же с ней сто раз были вместе перед всякими зеркалами!

— Да, но с тех пор все изменилось благодаря обмену и магии Глеба Серебряного. И мне необходимо познакомиться с ее отражением снова.

— Ну просто тайны Мадридского двора какие-то! — Леонид в сердцах отшвырнул зубную щетку.

— А что ты злишься? — ангельским тоном вопрошало отражение. — От тебя требуется всего-то ничего — просто секунду-другую постоять с Ксенией перед каким-нибудь зеркалом или витриной.

— И что будет потом?

— А потом ее собственное отражение начнет с ней разговаривать. Сначала через сны… И когда ты через некоторое время скажешь Ксении, что перед ней не Кирилл, а Леонид Голубев, для нее это уже не будет такой неожиданностью.

— Слушай, а что это ты вдруг так стараешься? — подозрительно спросил Голубев, закрывая кран.

Весь вид его отражения говорил о глубоком раскаянии.

— Я пытаюсь хоть как-то искупить свою вину перед тобой…

— Вот как? А если опять обманываешь? Почему я должен тебе верить?

— Ладно, хорошо, я буду с тобой предельно откровенен, — признался после некоторых раздумий собеседник. — Дело в том, что… Я верю в тебя. И практически не сомневаюсь, что тебе удастся победить Серебряного. С помощью Ксении. Я не знаю, как вы это сделаете, но могу поклясться, что такие люди, как вы, да еще вместе, обязательно добьются своего. А мы, отражения, готовы всячески помогать тебе в этом. Глеб Серебряный — наш злейший враг! Он внес смятение и хаос в наш чудесный мир… И этого никто не может ему простить. Особенно отражения тех, кого он обманул, отражения, которые не могут теперь успокоиться…

— И после моей смерти ты станешь одним из них? — догадался Леонид.

— Да, именно так, — неохотно согласился собеседник и тут же лукаво поинтересовался: — А ты, кстати, обратил внимание на то, что Ксения сохранила свою девичью фамилию? Хотя это, конечно, ровным счетом ни о чем не говорит… Возможно, она просто гордится своей принадлежностью к знаменитой врачебной династии.

Хорошо знакомый Голубеву домашний телефон — выходило, что Ксения все еще живет на Фрунзенской набережной — с половины девятого утра уже не отвечал. В девять он позвонил по служебному, но там ответили, что профессора Волжанской сегодня не будет, у нее лекции в институте. После некоторых колебаний Леонид решился набрать номер мобильного.

— Алло! — голос у нее за эти годы не изменился. У него даже дыхание перехватило от волнения, так живо вспомнились песни под гитару и страстные вскрики во время объятий… — Да? Перезвоните, вас совсем не слышно.

— Ксения Борисовна, мне дал ваш телефон Георгий Латария… — выдавил он из себя наконец.

— Да, я вас слушаю.

— Мне нужно встретиться с вами.

— Вам нужна консультация? Позвоните в регистратуру и скажите, что я просила записать вас на прием к доктору Индрупскому или доктору Барятинскому…

— Нет, меня это не устроит. Мне необходимо повидаться лично с вами.