— Минуту, мистер. Законами этого штата запрещено снимать проституток.
— Я не…
— Ваши документы. Как вас зовут?
— Гарри Флинт, — пробормотал тот, провожая глазами увозившее Келли такси.
Шлюха! Ты мне за это ответишь! Я буду убивать тебя медленно.
Глава 22
Келли вышла из такси у дома Дайаны, вбежала в подъезд и принялась трезвонить в дверь. Ей открыл детектив Гринберг.
— Чем могу…
Но Келли уже увидела Дайану и, оттолкнув его, бросилась к ней.
— Что происходит? — спросила Дайана. — Вы сказали, что…
— Нет, это вы объясните, что происходит! Я же просила передать вашим мафиозным дружкам, чтобы оставили меня в покое! Они снова попытались меня похитить. С чего это ваши приятели так разошлись и почему решили меня прикончить?
— Не… не знаю. Может, видели нас вместе, решили, что мы подруги…
— Ну, так вот, мы не подруги, миссис Стивенс, так что избавьте меня от этого.
— О чем вы толкуете? Как я могу…
— Точно так же, как втянули меня во все это. Свяжитесь с вашим сердечным другом Алтьери, объясните, что мы сегодня впервые увиделись, и я вас не знаю. Не позволю, чтобы меня убили из-за ваших глупостей!
— Но не могу же я… — начала Дайана.
— Все вы можете! Поговорите с Алтьери, и немедленно! Учтите, я с места не сдвинусь, пока вы не согласитесь к нему поехать.
— Вы просите невозможного. Простите, что впутала вас в это, но… — Дайана осеклась и, немного подумав, обратилась к Гринбергу: — Как по-вашему, если я потолкую с Алтьери, он оставит меня в покое?
— Интересный вопрос, — усмехнулся Гринберг. — Вполне возможно… если посчитает, что мы за ним следим. Хотите встретиться с ним лично?
— Нет… я…
— Она хочет сказать, что согласна, — перебила Келли.
Дом Энтони Алтьери представлял собой типичное каменное здание в колониальном стиле в округе Хантердон, штат Нью-Джерси. Огромное строение располагалось в глухом месте на участке в пятнадцать акров, окруженном высоким железным забором. Тут росли тенистые деревья, голубели пруды и переливался всеми цветами радуги большой сад.
Прямо за воротами находилось караульное помещение, где сидел охранник. Увидев подъезжавшую машину, он вышел навстречу.
— Добрый день, лейтенант, — приветствовал он, очевидно, узнав Гринберга.
— Здравствуйте, Цезарь. Нам нужен мистер Алтьери.
— У вас есть ордер?
— Нет, это что-то вроде визита вежливости. Слово офицера. Ни ареста, ни обыска.
Охранник взглянул на женщин и пожал плечами.
— Подождите здесь, — велел он и направился в будку. Вскоре он снова появился и открыл ворота.
— Можете заезжать.
— Спасибо, — кивнул Гринберг и подкатил к самому входу.
Едва они вышли из машины, из дома появился второй охранник:
— Следуйте за мной.
Он провел их через гигантскую гостиную, причудливо обставленную антикварной и современной мебелью. Несмотря на то, что день выдался теплым, в громадном камине ревело пламя.
Все трое молча шагали за охранником, не задавая вопросов. Тот открыл дверь, и они оказались в большой темной спальне. Алтьери лежал в постели, под капельницей. Дайане он показался живым скелетом. Он очень постарел и похудел с того дня, как она видела его в суде. У кровати стояли священник и сиделка.
Алтьери оглядел вошедших и остановил взгляд на Дайане.
— Какого черта тебе тут надо? — выдохнул он хрипло.
— Мистер Алтьери, я попросила бы оставить меня и миссис Харрис в покое. Зачем вы преследуете нас? Отзовите своих людей. Вам недостаточно было убить моего мужа, и…
— Что это ты мелешь? — прошипел Алтьери. — Да я ничего не слышал о твоем муже. Только прочел об этой дерьмовой записке, которую нашли на его трупе. «Будешь кормить рыб»! — Синеватые губы растянулись в издевательской ухмылке. — Вижу, кое-кто насмотрелся «Сопрано»10 и работает под нас. Так вот что я скажу тебе, дамочка, и даже денег за это не возьму. Ни один итальянец такого не написал бы. Плевать мне, сдохнешь ты или еще поживешь. Но мне сейчас ни до кого нет дела. — Он поморщился от боли и схватился за горло. — В эту минуту я пытаюсь примириться с Богом, так что…
Алтьери стал задыхаться.
— Думаю, будет лучше, если вы уйдете, — посоветовал Гринбергу священник.
— Что с ним? — прошептал тот.
— Рак.
Дайана в последний раз взглянула на умирающего.
Плевать мне, сдохнешь ты или еще поживешь… В эту минуту я пытаюсь примириться с Богом…