Брат, мсти за любовь!

Он к роскоши не стремится. Жизнь бандитская — это его стихия. Увлекал сам процесс, а не блага, которые из него происходят. Он прирожденный разбойник. И особенно это ощущается здесь, на дикой природе, вдали от города.

В своем первобытном жилище он жил не один, с Тонькой. «С любимым рай в шалаше». Было дело, сморозила она такую глупость. Ага, с любимым, так он ей и поверил. И не рай для нее здесь. Она ждет, когда Кубометр раскрутится, обзаведется крутой иномаркой, особняком комнат этак на …цать. Может, и дождется. Сейчас лето — в лесу хорошо. А зимой… Впрочем, можно и зимой здесь обитать. Лишь бы польза от этого была. А она есть. Побаивался Кубометр оседлой городской жизни. С каждой улицы, из-за каждого угла опасность выглядывает. А здесь, в лесу, он неуязвим. Пацаны со стволами в «секретах» на подступах к лагерю стоят, «уоки-токи» у них, если какая опасность, сразу дадут знать. А уйти тайной тропой через болота для его «пехоты» не проблема. Но можно и не уходить. Десяток бойцов у него всегда под рукой. И подкованы все. Эго не считая тех, кто в дозоре. А еще в городе десяток пацанов «пастбища» обхаживают, шерсть с «овец» стригут. Сегодня «овчарками» Таракан заправляет. К ночи на лесную базу заявятся. А завтра бригада Купца — тот же десяток — в город отправится. Нельзя же его без присмотра оставлять.

А еще из лесу можно контролировать не только Бобровск. В сорока километрах от его базы город Копит. Там своя мафия, от Большого пахана зависимая. Но недолго браткам копитским осталось. У Кубометра большие аппетиты. Его «лесные братья» скоро дотянутся и до тех мест. А «пастбища» в Копите тучные, «овцы» жирные, и «шерсть» у них золотая.

* * *

— Не, ну это ваще! — презрительно скривился Чумак.

Наконец-то они вышли на отморозков, которые в наглую ломанули под себя Бобровск.

Пахан забеспокоился. Как-никак Шарага был его человек. А тут какие-то ублюдки, как тараканы из щелей, повылезали и давай всех мочить. Если каждая падла такой беспредел творить начнет, никому жизни не будет.

Чумака и его пацанов двинули на разведку. Нужно вычислить центрового отморозка. А легче всего это через его «быков» сделать, которые с понтом по рынку городскому вышагивают, типа, за порядком смотрят. Будет им порядок.

— Ну, задрота, в натуре! — подал голос Стес.

Точно, задрота. Хоть бы подкачались немного чушки, прежде чем куртки на себя кожаные напяливать и затылки брить. Низкорослые, худые. Наверное, в армию из-за недобора веса не взяли. Дистрофики какие-то, не иначе.

Чумак наблюдал за недоносками из окна джипа. И чуть не давился смехом. Идут, гордо так пустые головы на цыплячьих шеях несут. И щеки чуть не лопаются от самодовольства.

— Оба-на! В столовку завернули! — гоготнул Паркет.

— Время — обед, — заметил Вальс.

Они что, в этой занюханной столовке жрать собираются?

Чумак велел Паркету прошвырнуться за пацанами, глянуть, за столы они сели или обратно отвалят. С чувством гордости за своих бойцов он смотрел, как идет эта гора мышц.

Паркет вернулся через пару минут.

— Жрать пришли, — небрежно бросил он, усаживаясь обратно в машину.

— Чуханы! — хмыкнул Вальс. Этот только в ресторанах обедал. Кафе брезговал. А столовка для него все одно что помойка.

— Может, это, типа, и не «контролеры», — засомневался Чумак.

— Может, и нет, а может, и да, — сказал Паркет. — Их там неплохо встретили. Стол уже накрыт, и не хилый. И девка клевая задом перед ними крутит, в натуре…

— Тады ой!.. Пошли! — Чумак первым вышел из машины.

За ним потянулись Стес, Паркет и Вальс. Из соседней машины вынырнули Алик, Бридж, Потема и Клякса.

Чуханы сидели за столом, лицами к входу. И заметно напряглись, когда увидели Чумака и его «быков». Стес неосторожно быстро рванул к ним через проход. Торопился покончить с ними. Да только недооценил отморозков.

Один из них выхватил из кобуры под курткой «тотошу». Стес уже совсем близко, только руку протяни, и пацану писец. А тому еще патрон в патронник загнать.

Бах! Выстрел взорвал тишину, ударил по нервам.

— Сука! — заорал Стес, хватаясь за развороченный живот.

Да у этого козла патрон уже в стволе был. Ему только на спуск нажать оставалось. И он нажал.

Бах! Еще один выстрел. И Стес заткнулся навеки. Пуля вошла ему точно в раскрытый рот.

И второй козел тоже не растерялся. Тоже вытащил пушку. И давай палить. Паркета пулями нашпиговал.