Узы крови

Банкиры многозначительно переглянулись. Герр Бадратт прервал наступившее молчание:

– Продлевая вам срок погашения долгов на девяносто дней, мы, естественно, надеемся и в будущем остаться основными банкирами «Роффа и сыновей» во всех его начинаниях.

– Естественно.

Снова многозначительные переглядывания. Их молчание было для Элизабет громче звука самых громких африканских барабанов.

– А вы уверены, – сказал герр Бадратт, – другими словами, гарантируете ли вы, что по истечении девяноста дней все ваши долги будут полностью погашены?

– Да.

Герр Бадратт выжидательно замолчал, глядя в пространство. Потом посмотрел на Элизабет, перевел взгляд поочередно на каждого из своих коллег и, получив их молчаливое согласие, наконец сказал:

– Со своей стороны я бы не возражал против такой отсрочки. Не думаю, что она – разумеется, с дополнительным процентом – может нам сильно повредить.

Один из банкиров утвердительно кивнул.

– Если вы не возражаете, герр Бадратт, мы бы также...

И невозможное стало возможным. Элизабет откинулась в кресле, с трудом сдерживая нахлынувшее на нее чувство безмерного облегчения. Она сумела-таки вырвать эти девяносто дней.

И каждую минуту каждого дня она должна использовать с максимальной для концерна отдачей.

Глава 25

Ей казалось, что она обитает в эпицентре урагана.

На ее стол стекалась информация из многих сотен подразделений штаб-квартиры концерна, с заводов в Заире, лабораторий в Гренландии, офисов в Австрии и Таиланде, со всех четырех сторон света. Отчеты о новых типах продукции, финансовые отчеты, статистические данные, рекламные проспекты, экспериментальные программы.

Надо было принимать решения о строительстве новых заводов, о продаже устаревшего оборудования, о покупке фирм, о назначении на должности и снятии с должностей различных руководителей подразделений. Во всех этих сферах бизнеса Элизабет оказывали помощь профессионалы высокого класса, но окончательное решение того или иного вопроса всецело зависело от нее. Как когда-то оно зависело от Сэма. Теперь она с благодарностью вспоминала те три года, что проработала вместе с отцом. Выяснилось, что она знает о концерне гораздо больше, чем думала, и в то же время гораздо меньше. Поражал размах дела. Когда-то Элизабет представляла себе концерн в виде королевства, но он оказался целой серией королевств, управляемых вице-королями, а кабинет президента она сравнивала теперь с тронным залом. Каждый из ее родственников управлял своим собственным королевством, но, помимо этого, под их контролем находились и заморские территории, и значительную часть времени они проводили в беспрестанных разъездах.

Нежданно-негаданно Элизабет столкнулась с особой проблемой. Она была женщиной, попавшей в мир мужчин, и, к своему удивлению, обнаружила, что эта ситуация скрывает гораздо большее, чем она предполагала. Раньше она не верила, что мужчины всерьез относятся к легенде об интеллектуальной неполноценности женщин, но вскоре ей самой пришлось в этом убедиться. Никто, естественно, не говорил ей об этом вслух и не выражал открыто в своих действиях, но она сталкивалась с такого рода отношением ежедневно. Отношение это корнями уходило в седую старину, и от его влияния невозможно было избавиться. Мужчинам не нравилось, когда ими командовала женщина. Им претило, что женщина может сомневаться в их оценках ситуации или, Боже упаси, пытаться усовершенствовать их идеи. То, что Элизабет была молода и красива, только усугубляло положение. Они пытались дать ей понять, что ее место в постели или на кухне и что лучше ей не путаться у мужчин под ногами и не мешать им заниматься своим делом.

В определенные дни недели Элизабет встречалась с руководителями подразделений. Не все относились к ней предвзято, некоторые пытались даже заигрывать. Красивая женщина в кресле президента расценивалась как вызов, брошенный их мужскому эго. Нетрудно было понять, о чем они думали, глядя на нее: «Если смогу с ней переспать, она будет делать все, что захочу!»

То же самое когда-то думали мальчики на Сардинии. Теперь на эту приманку клюнули солидные, взрослые мужчины.

Все они делали одну и ту же ошибку. Вместо того чтобы вожделенно взирать на тело Элизабет, им следовало бы обратить свои устремления на завоевание ее интеллекта, потому что именно благодаря ему она неизменно одерживала верх над ними. Они же недооценивали его и тем самым совершали непростительную ошибку.