Все страсти мегаполиса

– Наконец-то!

Соня вздрогнула от неожиданности. Хотя удивляться тому, что Петя ее заметил, конечно, не приходилось.

Голос у него был недовольный. И взгляд, которым он окинул Соню, выражал недовольство тоже.

– Сейчас крестный ход начнется, – сказал он. – Еще немного, и опоздала бы.

– Но не опоздала же, – пожала плечами Соня.

Непонятные они все-таки люди! Пасха, праздник – только и разговоров. А сами прямо в церкви над подругами насмешничают и с попреками лезут. Она уже открыла было рот, чтобы высказать Пете, что думает о его недовольстве, но тот, видимо, и сам сообразил, что оно сейчас неуместно. Или вовремя вспомнил, что Соня за словом в карман не лезет и вряд ли позволит ему себя воспитывать.

– Пойдем, – сказал он и, быстро обняв Соню, примирительно коснулся губами ее виска.

Глава 2

Куличи высились над столом, как золотые холмы. Большие плоские блюда, в которых ровно зеленела молодая трава и яркой киноварью поблескивали яйца, усиливали это впечатление.

Крашенные луковой шелухой яйца были смазаны маслом, оттого и блестели. А трава, то есть не трава, а, как оказалось, овес был выращен заранее.

– Мама моя всегда к Пасхе овес выращивала, – объяснила Соне Нина Георгиевна. – Даже в войну. И все выращивали.

Опять эти загадочные «все»! Где они, интересно, существуют, и почему ни один из них ни разу не встретился Соне?

Но Нина Георгиевна разговаривала с нею так доброжелательно, что сердиться на кого бы то ни было, в том числе и на себя, совсем не хотелось. Она и вся была какая-то очень спокойная. И во всем ее облике, даже в одежде, каким-то необъяснимым образом сказывалась та же ясность и прямота, которая была в ее взгляде. Кажется, она была старше Петиной матери, но вообще-то ее возраст был неопределим. Правда, внешность ее была исполнена чем-то таким, что не может быть приметой молодости.

В ее квартире стоял тонкий незнакомый запах. Соня потихоньку спросила у Пети, чем это пахнет, и он сказал, что перед праздниками к Нине Георгиевне приходит полотер и натирает паркет и мебель воском. Не химическим, из тюбика, а самым настоящим.

Стол был покрыт белой скатертью, вышитой белой же гладью, а поверх скатерти – узкой льняной светло-зеленой дорожкой, на которой были выставлены праздничные блюда. Казалось, какой-то волшебник одним щедрым движением раскатал на столе самобранку.

Салфетки, лежащие возле тарелок, тоже были льняные. Они были свернуты трубочками и продеты в темные серебряные кольца. Соня никогда не видела не только таких колец, но и чтобы вместо бумажных подавались матерчатые салфетки. Стирай их потом, выглаживай... Они еще и накрахмалены, кажется. Все это, конечно, красиво, но сколько же лишней возни!

Впрочем, при взгляде на стол становилось понятно, что хозяйка явно не считает подобнюю возню лишней. На этом столе Соня впервые увидела не только льняные салфетки, но и настоящую пасху. До сих пор она почему-то думала, что пасхой называется кулич, а оказалось, это творожная горка, украшенная ягодками из варенья, разноцветными цукатами и рельефными буквами ХВ. Непонятно было, как Нине Георгиевне удалось сделать такую ровную горку и особенно эти вот буквы. А вкус!.. В Москве Соня приохотилась к сладкой творожной массе с курагой – в Ялте такую не продавали, – но даже это столичное лакомство не шло ни в какое сравнение с пасхой Нины Георгиевны.

Посередине стола сначала стояла большая фаянсовая супница, из которой всем налили по чашке такого бульона, от которого Соня чуть не проглотила язык: он был крепок, душист, в нем плавали какие-то корешки и травки... Потом супница сменилась огромным пирогом, который назывался «курник». Нина Георгиевна сняла с него, как крышку, круглую верхушку из теста, и выяснилось, что он начинен не только курицей, но и еще чем-то нежно-паштетным и необыкновенно вкусным, что, к Сониному изумлению, оказалось обыкновенной гречневой кашей, то есть, конечно, вот именно что необыкновенной... И был еще мясной рулет «на жаркое» – этим словом Нина Георгиевна обозначала горячее, – и рыба, тушенная в белом вине, и молодая картошка, которая даже непонятно как была сварена, чтобы стать такой вкусной, а оказалось, ее вовсе не варили, а томили в сливочном масле с зеленью и чесноком... Все это было приготовлено так просто, без изысков и именно вследствие своей простоты так вкусно, что Соня едва удержалась от того, чтобы вылизать тарелку.