Все страсти мегаполиса

«Ну как я побегу? – в отчаянии подумала Соня. – А она за это время умрет!»

Соня всегда считала себя решительной, да так оно в самом деле и было. Но сейчас она чувствовала лишь растерянность, которая быстро переходила в панику. Бежать за помощью, оставаться здесь, с Ольгой? Может, надо делать ей искусственное дыхание или массаж сердца? Что-то такое Соня слышала... Но как его делать, этот массаж?

Она попробовала приподнять Полетаеву. Но это ей не удалось: женщина, выглядевшая хрупкой, оказалась тяжела, будто каменная. Взять ее на руки и куда-то отнести – именно эта идиотская мысль мелькнула у Сони в голове – было совершенно невозможно.

И тут Соня заплакала. Перед ней лежал на песке умирающий человек, а она не знала, что делать, совершенно не знала! Она плакала в голос, судорожно всхлипывая. Слезы текли по ее лицу, смешиваясь с дождевыми каплями, всхлипы сливались с дождевым шумом, ее била дрожь, и отчаяние захлестывало ее с головою.

И тут она увидела мужчину. Он вышел из-за кустов так тихо, что, будь Соня в спокойном состоянии, она, может, даже испугалась бы такого его появления. Хотя пугаться было нечего: вряд ли он старался подойти неслышно, просто звук его шагов терялся в шуме дождя.

– Помогите!.. – прорыдала Соня. – Помогите, пожалуйста!

Она не представляла, что он будет делать такое, чего не могла бы сделать она сама. Побежит за людьми, примется за этот самый массаж сердца? Но как только она его увидела, ей почему-то показалось, что все будет хорошо. Хотя он не встал перед нею каменной стеной, за которой ничего не страшно, и его плечи не закрыли небо.

Он присел на корточки рядом с Полетаевой, взял ее за руку и спросил:

– Вы меня слышите? Кивните, если не можете говорить.

Губы у Ольги дрогнули, но она все-таки не смогла произнести ни слова и лишь чуть заметно кивнула. Он непонятно зачем запустил руку в карман ее широкой мокрой юбки.

– Нет.

– Чего – нет?

Соня сама не заметила, как перестала рыдать. Она не то чтобы совсем успокоилась, но все поведение этого человека подействовало на нее как-то завораживающе.

– Нитроглицерина. У вас есть телефон? Ей «Скорую» надо. Может, это приступ стенокардии. Но, может, и инфаркт. Тогда и нитроглицерин бесполезен.

– Телефона нет...

Соня зачем-то похлопала по своему лежащему на песке сарафану, хотя и так знала, что не взяла с собой телефон, когда бежала купаться под дождем.

И только сейчас, взглянув на этот сброшенный сарафан, сообразила, что сидит на песке совершенно голая. Но это ее почему-то не испугало и даже не смутило. Ей было не до собственного вида, и она каким-то необъяснимым образом понимала, что и мужчине, присевшему рядом, тоже не до этого.

– Я тоже не взял телефон, – сказал он. – Пойдемте. Вызовем из дому.

– Но как же... – начала было Соня.

Она хотела спросить, как же они пойдут, оставив Полетаеву лежать на берегу, но не успела спросить. Потому что он встал с песка, уже держа Ольгу на руках. Он поднял ее не то чтобы одним движением, но как-то совсем не тяжело. Как будто глубоко вздохнул.

«У него все... простое, вот почему», – мелькнуло у Сони в голове.

На ходу надевая сарафан – он промок и никак не хотел натягиваться на мокрое же тело, – она побежала вслед за незнакомцем. Впрочем, ей уже казалось, что она знает его сто лет. Вернее, всю жизнь. От страха, конечно, от чего еще такое может показаться?

– Давайте я ее за ноги подержу, – глупо предложила она. – Вам же тяжело.

– Ничего. Мы уже почти пришли.

Только теперь Соня сообразила, куда он направляется. На противоположном от усадьбы берегу озера стояли деревянные дома. Кто-то сказал Соне, что это старые дачи. И в самом деле, на современные постройки они совсем не были похожи, скорее, на саму усадьбу «Метель», словно и появились здесь вместе с нею. Но такого все же не могло быть: в этих домиках была заметна дачная простота, не присущая дворянским усадьбам.

Озеро было небольшое, поэтому противоположный берег был недалеко; они оказались возле дач уже через пять минут.

– Возьмите у меня в кармане рубашки ключи, пожалуйста, – сказал он. – Нам сюда.

Он кивнул на первый от озера дом. Его клетчатая рубашка, надетая навыпуск, промокла насквозь. Карман был только один, нагрудный. Соня вытащила из него ключи, вернее, один длинный ключ. При этом она почувствовала, что сердце у мужчины бьется чересчур скоро – конечно, ему тяжело было нести Ольгу.

Глава 3

Дом встретил их полумраком от задернутых штор, тишиной и той прохладой, которая не происходит от недолгого летнего дождя, а достигается особенным составом стен. В общем, это был настоящий бревенчатый дом, который хранил прохладу даже в жару. Соня почувствовала, что ей становится легко дышать. Непонятно, почему.