Безрассудная любовь

— Джейс! — возмутилась она. — Но это же неприлично!

— Разве? Я никому не скажу, обещаю. А ты?

— Ты совершенно невыносим, — шепнула она и поцеловала его в ямочку в уголке рта.

— Но тебе это нравится… — хрипловатым шепотом заметил он. Затем довольно бесцеремонным образом сдернул ее с постели. — Давай поторапливайся. Я тоже умираю с голоду.

Когда Кэтрин появилась на кухне в заказанном им наряде, он обернулся и окинул ее одобрительно-распутным взглядом. Затем подошел, крепко обнял и поцеловал.

— Вот что мне больше всего хотелось сделать в тот, первый день, — сказал он.

— — Но ты ведь сделал, — сухо напомнила она ему.

— О да. Кажется, да… Что ж, стало быть, молодец, — и он усмехнулся.

Спагетти уже варились. Кэтрин нарезала овощи для салата, а Джейс намазал чесночным маслом толстые ломти белого хлеба и засунул их в духовку.

С ловкостью, которая дается только практикой, откупорил он бутылку красного вина, припасенную в холодильнике. Каким-то чудесным образом все было готово быстро и сразу, и они сели за поздний обед.

Возможно, еда действительно была очень вкусной, возможно — просто потому, что Кэтрин была абсолютно, всепоглощающе счастлива, — показалась такой. Они болтали без умолку, просидев за столом не меньше двух часов.

Она узнала, что в следующий день рождения Джейсу исполнится тридцать три, а заодно о том, сколь значительна для мужчины эта дата. А второе его имя было Лоренс. Они рассказывали друг другу разные истории и случаи из детства и юности. Они узнавали о пристрастиях друг друга, предрассудках, политических убеждениях и взглядах на жизнь в целом.

Когда со спагетти, салатом, сандвичами и вином было покончено, Джейс предложил съесть по порции шоколадного мороженого, что они с удовольствием и сделали. Позднее, когда они дружно прибирались на кухне, Кэтрин в очередной раз подивилась, как это Джейс при таком великолепном аппетите умудряется сохранять отличную спортивную форму. Ни капли лишнего жира.

Потом они, обнявшись, стояли у кроватки Эллисон и любовались спящей девочкой. Их еще более сблизило осознание того, что отныне они будут вместе растить малышку, растить и воспитывать так, чтобы она стала ответственным, сострадательным, умным человеком. Кэтрин переменила ей подгузники, а девочка даже не проснулась.

Вопроса о том, где сегодня будет спать Кэтрин, не возникало. Естественно — в спальне Джейса, куда она и отправилась вместе с ним уже без всякого стеснения и робости. Не успела она расправить сбившиеся простыни, как Джейс уже скинул одежду и потянулся к ней. Не спеша, осторожно развязал он узел на животе и стянул рубашку с ее плеч. Кэтрин сняла трусики, и они улеглись на широкую постель.

— Я страшно ревную, — пробормотал Джейс, поглаживая ее по щеке.

— Почему? — Голос Кэтрин напоминал довольное мурлыканье.

— Потому, что первый раз ты лежала на этой постели с Купером.

— Да, — вздохнула она с притворным отчаянием, — видно, придется мне теперь все же бросить Джима!

Оба рассмеялись, а потом какое-то время лежали молча, сжимая друг друга в объятиях.

— Как ты себя чувствуешь? — шепнул Джейс в темноту.

— А вот как, — игриво ответила Кэтрин и сунула руку под одеяло. Он глухо застонал, когда рука достигла цели. Кэтрин удовлетворенно улыбнулась — под пальцами ощущалось биение плоти.

— О Господи… — пробормотал Джейс. — Это не совсем то, что я имел в виду. Но ответ принимается. — Дыхание его участилось, он с трудом сдерживался. — Просто я хотел.., знать, не причинил ли тебе боли. Я был.., не слишком осторожен… — Он снова застонал — рука Кэтрин окончательно осмелела. — Кэтрин! — выдохнул он и уже более ровным тоном продолжил:

— Мне и в голову не приходило, что ты девственница.

— Ты что же, считал меня эдакой эмансипированной неразборчивой распутницей, оставившей за собой целый шлейф любовных связей? — Она пощекотала ему подбородок.

— Нет, конечно, нет… — выдавил он сквозь стиснутые зубы, говорить становилось трудней с каждой секундой. — Просто думал, раз ты такая красивая, то.., должно быть.., у тебя уже кто-то был… И очень обрадовался, что это не так.

— О, Джейс. — — протянула она, зарываясь лицом в волосы на его груди и покрывая ее легкими, словно касания бабочкиных крыльев, поцелуями. Пощекотала языком сосок — Кэтрин, — тихо вскрикнул он — Ты возносишь меня на самые небеса! — Он вытащил ее руку из-под одеяла и поднес к губам, приник к ладони страстным и долгим поцелуем и бережно перевернул Кэтрин на спину.