Грязные игры

— До сих пор мне удавалось скрывать вашу связь с Буркеттом от прессы.

Она не слышала, как он подошел. Он стоял так близко, что она чувствовала запах его лосьона после бритья и его влажное дыхание на шее.

— Но я не знаю, как долго смогу держать это втайне, Лаура.

Называть ее по имени было неуместно и непрофессионально. Но, поставив его на место, она лишь привлечет внимание к этому факту, и она предпочла притвориться безразличной. Он хочет, чтобы она нервничала и беспокоилась, даже боялась его. Поэтому она будет сохранять ледяное спокойствие.

— Журналисты хотят знать, что связывало Буркетта и вашего мужа… умершего мужа. Каковы были мотивы, толкнувшие Буркетта на убийство. Они требуют этой информации. Пока, исключительно из уважения к вам, — он понизил голос до шепота, — я этого не раскрывал и даже вел себя так, как будто не представляю, что могло заставить Буркетта совершить такое ужасное преступление. Другое дело, когда его поймают. После того, как ему предъявят обвинения, все выйдет наружу. Я больше не смогу скрывать вашу супружескую измену.

Эти слова заставили ее обернуться. Но она не могла стоять так близко к нему и отодвинулась.

— Я к этому готова.

— Правда? Вы уверены, что готовы к тому избиению, которое вас ждет? Сейчас вас считают трагической фигурой, скорбящей вдовой жертвы убийства. Газеты и телевидение щадят ваши чувства и проявляют деликатность. Но мне не нужно вам рассказывать, какими отвратительными могут быть репортеры, особенно если посчитают, что их обманывали. Они могут переключиться на вас. — Он громко щелкнул пальцами: — Вот так. Вам понадобится защита от этой атаки.

— Я ценю вашу заботу.

— Кто-то должен прикрывать вас.

— Благодарю вас.

— Вы будете рады, что я рядом. Защищаю вас, как… — он сделал паузу, прежде чем закончить фразу, — …брат.

Лаура внутренне содрогнулась.

— Я очень устала. Если у вас все…

— Ключи от машины?

Она достала ключи из сумочки и протянула ему, следя за тем, чтобы не коснуться его пальцев.

— Благодарю, — он подбросил ключи на ладони, явно довольный, что получил их. — Закажите в номер все, что пожелаете. Счет оплатит департамент полиции.

— Как долго я буду пользоваться вашим гостеприимством?

— Пока Грифф Буркетт не окажется за решеткой.

— Это может затянуться.

— Не думаю, — он ухмыльнулся. — Но до той поры вы наш гость. Не волнуйтесь. Он не сможет приблизиться к вам, — как бы подчеркивая смысл своих слов, он подошел к двери и взялся за ручку. — Если вам что-нибудь понадобится, позвоните мне. В любое время, — он посмотрел сначала на кровать за спиной Лауры, а затем на нее саму. — Спокойной ночи.

29

Как только Родарт вышел за дверь, Лаура заперла ее на замок. Она слышала, как он разговаривает с Картером и другим полицейским за дверью, а затем раздался тихий звонок прибывшего лифта.

Понимая, что он ушел, она продолжала стоять, обхватив себя руками. Нужно попросить у горничной баллончик освежителя воздуха, чтобы избавить номер от его запаха. Потом. Теперь она не хотела ни с кем разговаривать. Она устала от слов.

Лаура расстегнула чемодан и принялась его распаковывать. Но закончить не смогла — силы покинули ее. Ей не хотелось даже шевелиться. Она легла на кровать. Слезы пришли быстро. Они текли из уголков плотно сжатых век, струились по вискам и пропадали в волосах.

Как в тот день, когда Грифф Буркетт вытер ей слезы, в день, когда все изменилось, в день — признайся самой себе, Лаура, — когда он пробудил в ней чувства и ощущения, которых она давно не испытывала. Она убеждала себя, что не страдает от их отсутствия, не жаждет их. Как же она ошибалась!

В тот день она была особенно восприимчива к нежности. Безразличие Фостера к ее проекту «Сансаут селект» глубоко ранило ее. Это было хуже, чем открытое несогласие. Он просто не упоминал о нем. Как будто не было той презентации. Он бесстрастно убил проект, уничтожил его своим молчанием.

В тот день, перед свиданием с Гриффом Буркеттом, она зачем-то зашла в кабинет Фостера. И обнаружила свой доклад, на подготовку которого потратила не одну сотню часов. Он лежал в корзине для мусора вместе с обломками модели самолета. Фостер разбил модель и выбросил осколки.

Даже Грифф Буркетт спросил ее о модели. Даже он, чужой человек, не имевший никакого отношения к индустрии авиаперевозок, проявил больше любопытства, чем Фостер.