И жизнь моя – вечная игра

– Потому что я боялась Ивана.

– А сейчас не боишься?

– Мосты уже сожжены. Да и хорошо мне с тобой...Только как мне дальше быть?

– Со мной быть будешь... В Заболонь со мной поедешь.

– Я там никого не знаю.

– Ничего, познакомишься. Квартиру тебе куплю, соседи появятся... Я наезжать буду...

– Ты женат?

– Да. И разводиться не буду.

– Хорошо, что сразу сказал...

– Кому хорошо, тебе?

– Вообще...

– Вообще хорошо мне. Потому что у меня такая женщина...

Лена покорила его, и он был только рад увезти ее с собой в Заболонь. И его мало смущало то обстоятельство, что там его ждали жена и любовница...

Глава 18

Квартира Лене понравилась. Две комнаты, мебель из дорогих салонов, двухкамерный холодильник битком набит деликатесами, в баре коньяки, виски, мартини.

Но больше всего ее порадовала купчая на ее имя. Эта квартира принадлежала ей на самом что ни на есть законном основании. А его порадовала кровать – большая, с упругим матрацем, с прохладным шелковым бельем. На ней они и отпраздновали новоселье – под брызги шампанского, в завихреньях страстной феерии...

Лишь к вечеру Тимофей вернулся в свой офис. Там и застал свою жену. Чуть ли не в обнимку с Ладой. Они сидели на мягком диване, прижавшись друг к дружке, и увлеченно пялились в какой-то глянцевый журнал. Увидели Тимофея, встали, не сговариваясь, подошли к нему с двух сторон, Люба прильнула к его правой руке, Лада – к левой.

– Ну и что ты здесь делаешь? – недовольно глянул он на жену.

– Да так, заехала... – мило улыбнулась она. – В больнице была...

– УЗИ мальчика показало, – весело подмигнула ему Лада.

– Да, мальчика, – кивнула Люба.

– Отлично.

– У тебя дела? Понимаю... Поеду я.

На пороге она остановилась, глянув на Ладу, спросила, когда ей ждать его домой.

– Скоро, – сказал он, устало отмахнувшись от нее.

– Как это скоро? – возмущенно спросила Лада, когда Люба ушла.

– Вечер уже.

– Ну вечер, и что? Я же тебе не солнечный зайчик, чтобы на ночь исчезать, – подсаживаясь к нему на стол, сказала она.

– А какой ты зайчик? – усмехнулся он, нехотя водружая руку на ее коленку.

– Белый. Пушистый. И очень ласковый... И мое время еще не закончилось. И ее еще не началось...

– Чье ее?

– Ее, Любкино время...

– А вы что, время уже распределили?

– Ну а ты как думал? Днем – я, ночью – она...

– Сумасшедший дом.

– Зато все по-честному... Ты меня не хочешь, – с упреком посмотрела на него Лада.

– Хочу. Но не сейчас... Голова тяжелая...

– И где ты был?

– На заводе. Директору втык вставлял...

– Не знаю, кому ты что там вставлял, – совсем уж подозрительно смотрела на него Лада. – Не было тебя на заводе...

– Ты откуда знаешь?

– Как это откуда? Я же твоя секретарша. Мне положено знать, где ты бываешь...

– И где я был?

– На работе. Знаешь, что Ленин говорил? Хорошо, говорил, когда любовница есть. Жена думает, что ты у любовницы, любовница думает, что ты у жены, а сам на чердак – работать, работать и еще раз работать...

– Ну, ситуация похожая, – усмехнулся Тимофей.

– Да, только жена ждала тебя с любовницей, а любовница – с женой...

– И обе думали, что я на чердаке.

– Думали. Только где твой чердак, не знаем... Кто там у тебя на чердаке живет. Красивая она или так себе?

– Это ты о чем?

– О том, что с бабой ты был, мой дорогой!

К счастью для себя, Тимофей умел владеть собой. И недоумение он изобразил в жестких красках.

– Ты в этом уверена? – резко спросил он.

Лада вздрогнула, как будто бич над ухом щелкнул.

– Нет...

– Тогда чего метлой метешь?

– Ну, я просто подумала...

– Знаешь, кто просто думает? У тех, у кого имя с «просто» начинается...

– Я не проститутка...

– Вот и не лепи горбатого. Ты меня поняла?

– Да.

– Тогда пошла!.. В спальню... Я сейчас буду...

Тимофей сменил гнев на милость и сполна облагодетельствовал ею Ладу. Как будто и не было двух изматывающих часов с Леной...

Зато дома он не смог выжать из себя ни капли желания. И Люба не преминула упрекнуть его:

– Я понимаю, Ладе нужно внимание. Но ты не забывай, что у тебя есть жена...

В ответ Тимофей фыркнул в кулак. Только он один знал, скольких усилий ему стоило, чтобы не сорваться на истерический хохот. Дурдом, а не семейка – жена, любовница. Для полного счастья осталось только рассказать им про Лену...