Ловец мелкого жемчуга

– Бабы суки, оттого что мужики козлы? – засмеялся Георгий. – Тебе, Нин, в университете надо логику преподавать. Или лучше софистику.

Кажется, она не знала, что такое софистика, но вряд ли ее это и интересовало. Она засмеялась, тряхнув головой так, что волосы взлетели над плечами.

– Может, и правда в зоопарк пойдем? – спросила Нинка. – Жирафов посмотрим, слона. Я там лет в десять последний раз была, – добавила она. – Мороженого мне купишь…

– Ну, пошли, – улыбнулся Георгий. – А я так и вообще ни разу не был. Ни слона никогда не видел, ни жирафа. Уж, наверно, получше будут, чем эти тетки. Пошли, Нинка, в зоопарк!

Глава 7

«Вот это и есть нехорошая квартирка, – думал Георгий. – А никакие не черти. Да лучше б там сто чертей собралось, чем две эти суки!»

Нинка была права: мат оказался самым надежным способом общения с Любой и Зоей Малолетниковыми. Георгий быстро убедился в том, что любые человеческие слова до них просто не доходят – так же, как и любые интонации, кроме крика. Он даже начал подозревать, что уши у сестер имеют какой-то врожденный дефект, из-за которого они воспринимают звуки только выше определенного уровня децибелов.

И черт бы с ними, с сестрами, но вскоре Георгий заметил, что даже мысли у него стали матерными, а когда он заговаривает вслух, то сразу начинает орать во весь голос. И ведь для этого не было никаких причин, кроме ежедневного общения с Малолетниковыми! Сам по себе обмен не представлял особенных сложностей – так, привычные неувязки, с которыми он давно уже научился справляться.

Оказалось, например, что в квартире имеется еще одна комната, принадлежавшая покойной бабушке и каким-то непонятным образом проданная. Кем проданная, когда – этого ни Люба, ни Зоя объяснить не могли, но каждая была уверена, что комнату захапала и потихоньку продала сестра. При этом комната стояла пустая и отыскать ее хозяина не представлялось возможным.

Чтобы вернуть комнату, пришлось подавать в суд. Люба и Зоя затеяли долгий визгливый спор о том, кто должен это сделать, и Георгию с трудом удалось добиться от них доверенности на представление их же интересов в суде. Вообще, они с трудом смирились с тем, что придется доверить ему ведение всего этого обмена. Да, кажется, и не совсем смирились: каждая то и дело начинала задавать какие-то идиотские вопросы, целью которых было, видимо, поймать его на каком-нибудь обмане, и он чувствовал, что уже с трудом сдерживается, чтобы не послать обеих куда подальше вместе с их долбаной квартиркой. Но сделать это было уже невозможно: покупатель, друг Матвея Казакова, заплатил ровно столько, сколько ему было сказано, причем отдал все деньги вперед и даже без расписки. Георгий не представлял, как стал бы теперь объяснять свой отказ… Да и парень этот, Денис, оказался хороший, поэтому не выполнить обещанное было бы особенно стыдно.

Сестер Малолетниковых Денис видел только один раз, да и то мельком, когда приходил смотреть квартиру. Но они произвели на него неизгладимое впечатление. Точнее, не они, а их дети.

– Слушай, Жора, – слегка смущаясь, сказал он, выйдя на улицу под липы и отдуваясь, словно вынырнул из-под воды, – ты им дай завтра… Ну, баксов сто, что ли. Типа от меня. Хоть игрушек пусть купят детишкам, одежку поприличней. Жалко же смотреть…

– Ладно, – хмуро кивнул Георгий. – Только лучше я сам куплю. Думаешь, они на игрушки хоть копейку потратят, если до сих пор не тратили? Тем более сто баксов.

– И то верно, – согласился Денис. – Ну, блин, бабы! И чего рожали, спрашивается?

Это был один из тех риторических вопросов, которые десятками возникали при знакомстве с сестрами Малолетниковыми.

Сегодня предстояла очередная эпопея: доставить Любу и Зою в опекунский совет, который, из-за детей, должен был дать разрешение на обмен.

Георгий открыл квартиру своим ключом: дважды наткнувшись на запертую дверь, он вырвал его у сестриц с боем, пригрозив, что просто выломает дверь, если еще раз придет, как договорились, и не застанет никого дома.

– Люба, Зоя! – крикнул он с порога. – Готовы?

– Ну какое – готовы? – недовольно проворчала Зоя, выходя из комнаты. На ней был линялый халат и шлепанцы. – Мне убираться сейчас, утром не успела, к зубному ходила. Просила Любку, так она, сволочуга…

– Потом уберешься, – не дослушав, перебил Георгий. – Люба где?

– Ага – потом! – В Зоином голосе зазвенели знакомые нотки, которые обычно предшествовали истерике. – Тебе хорошо говорить, у тебя работа непыльная, а я, москвичка коренная, и за свою, дерьмовую, зубами держусь! Чем мальчишку буду кормить, если выпрут, а?